Язык как система. Понятие системы и структуры в современном языкознании

Содержание

Содержание:

Понятие системы и структуры в современном языкознании…..………      3

Современные представления о языке как системе уровней……………     4

Конкретные и абстрактные единицы языка……………………………..     6

• Ø Единицы фонетического яруса.
• Ø Единицы лексико-грамматического яруса.
• Ø Единицы семантического яруса.
• Ø Слово как единица языка.
• Ø Морфема как единица языка.
• Ø Словосочетание как единица языка.
• Ø Предложение как единица языка.

Типы отношений между единицами языка……………………………….   23

• Ø Отношения между единицами разных ярусов яруса.
• Ø Отношения между единицами разных уровней одного яруса языка.
• Ø Отношения между единицами разных подуровней одного уровня.
• Ø Отношения между однородными единицами языка.

Понятие системы и структуры в современном языкознании

Принцип системности единиц языка был обоснован и введен в лингвистику Ф. де Соссюром. Правда, о системном характере  языка  говорили  многие ученые:  В. Гумбольдт, И.А. Бодуэн де Куртенэ и др. Однако, как справедливо считает Э. Бенвенист, «никто столь ясно, как Соссюр, не осознал и не описал системной организации языка». Язык, по де Соссюру, - «система, все части которой могут и должны рассматриваться в их синхронической взаимообусловленности». Речь, в отличие от языка, не системна. С точки зрения современной лингвистики это не совсем верно: речевые структуры тоже подчиняются принципу системности, хотя и в меньшей мере, чем язык. «Если в речи нет ничего коллективного, то каким образом может стать социальным язык? При анализе этих противоречий неизбежно следует признать, что язык вплетен в речь, присутствует в каждом речевом акте. Если язык - система, то не может быть несистемной и речь. В противном случае люди не могли бы общаться. Тезис Соссюра о самостоятельном бытии языка и речи с точки зрения марксистского языкознания неправилен». В связи с этим целесообразно разграничивать речь как речевую деятельность (процессы говорения и понимания, акты речи), в которой используются единицы и правила языка (системы языка), и как результат речевой деятельности (устные и письменные тексты, «языковой материал»). Язык в конечном итоге тоже является продуктом речевой деятельности, результатом обобщения текстов. Но чтобы состоялась речь (речевая деятельность), все же нужен язык. Таким образом, «язык одновременно и орудие и продукт речи».

Следует отметить, что де Соссюр в отличие от своих последователей (например, Л. Ельмслева) не считал язык системой чистых отношений, безразличных к какой бы то ни было субстанции. Напротив, в «Курсе общей лингвистики» он неоднократно подчеркивал связь абстрактных сущностей языка с их конкретным материальным субстратом: «...абстрактные сущности в конечном счете всегда основываются на конкретных. Никакая грамматическая абстракция немыслима без целого ряда материальных элементов, которые служат для нессубстратом и к которым в конечном счете необходимо всегда возвращаться».

Не отвергая связей абстрактных сущностей языка с ею конкретными единицами, с его материальной субстанцией, де Соссюр вместе с тем подчеркивал особую важность тех признаков единиц языка, которые лежат в основе их тождеств и различий и, следовательно, в основе их системности: «В применении к единице [языка] принцип дифференциации может быть сформулирован так: отличительные свойства единицы сливаются с самой единицей. В языке, как и во всякой семиологической системе, то, что отличает один знак от других, и есть все то, что его составляет. Различие создаст отличительное свойство, оно же создает значимость и единицу»; «весь механизм языка зиждется исключительно на тождествах и различиях, причем эти последние являются лишь оборотной стороной первых».

Термины «система языка» и «структура языка» долгое время не разграничивались, употреблялись как синонимы, а де Соссюр говорил везде только о системе языка. В последние десятилетия наметилась, однако, тенденция к их размежеванию. Проследив употребление терминов «система» и «структура» в целом ряде их значений, А.С. Мельничук пришел к выводу, что «наиболее распространенным при различении этих терминов является понимание системы как внутренне организованной совокупности взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, а структуры - как схемы взаимоотношений между элементами системы, их внутренней организации». Такое понимание системы и структуры языка мы находим, например, в работах Ф.П. Филина, Г.П. Мельникова, Э.В. Кузнецовой. Оно вполне согласуется с научными принципами современного языкознания.

Современные представления о языке как системе уровней

Структурную сложность системы языка установили давно. Об этом свидетельствует, например, традиционное выделение таких уровней, как фонетика, морфология, синтаксис. Однако глубокое теоретическое осмысление система языка получила лини, и современных уровневых (стратификационных) теориях языка.

Одной из первых таких теории можно считать учение Л. Ельмслева о двух планах языка - плане выражения и плане содержания, восходящее в основе своей к учению Ф. де Соссюра об означающих и означаемых. Выделение этих двух планов прочно пошло в современное языкознание, но все другие членения языка на ярусы (или стратумы), уровни и подуровни остаются пока дискуссионными. Недостатками предлагаемых вариантов членения языка можно считать следующие:

1) понимание системы уровней только как ступенчатой иерархии: единицы более низкою уровня образуют (конституируют) в ней единицы более высокого, а единицы более высокого уровня, наоборот, интегрируют единицы более низкого;

2) неразграничение односторонних и двусторонних единиц языка;

3) объединение моделей «горизонтального» (от морфемы к высказыванию) и «вертикального» (от фонеме к семеме) типов;

4) неразличение уровней, выделенных на разных основаниях (например, фонологический, морфологический и т.п. уровни выделяются в соответствии с единицами языка, а словообразовательный, морфонологический и т.п. - в соответствии с функциями единиц языка);

5) совмещение в единой системе уровней конкретных и абстрактных единиц, языка (например, звуков, фонем и морфонем, морфов и морфем, словоформ и лексем и т.д.).

Некоторые из них недостатков преодолеваются в исследованиях Т.В. Ельциной и Г.А. Климова, С. Лэма, В.А. Звегинцева. Булыгина и Климов разграничивают однонлановые (незнаковые) и двуплановые (знаковые) единицы языка, а в составе одноплановых, в свою очередь, выделяют единицы выражения (фонологические) и единицы содержания (семантические). К единицам фонологического яруса они относят дифференциальный признак, фонему, слог, акцентную группу (=фонологическое слово) и фонологическую фразу. К единицам семантического яруса отнесены дифференциальный семантический признак, семема (общее название для лексического и грамматического значений словоформы), ономатема (значение лексемы или эквивалентного ей по номинативной функции фразеологизма) и означаемое  предложения. Единицы каждого из ярусов^; языка находятся в конститутивно-интегративных отношениях. Возможность конститутивных отношений между двуплановыми единицами языка справедливо отрицается. Между единицами фонологического и семантического ярусов (например, между фонемой и семемой, слогом и ономатемой, акцентной группой и означаемым предложения) усматривается изоморфизм, т.е. сходство в их строении.

"Американский ученый С. Лэм выделяет шесть ярусов языка (стратумных систем): гипофонемный (ярус дифференциальных признаков фонем), фонемный, морфемный, лексемный, семемный и гиперсемемный (уровень семантических категорий). Каждую из систем характеризует, по его мнению, свой собственный синтаксис (или тактика) и другие типы элементарных отношений. Фонемная и гиперфонемная системы могут быть объединены под названием «фонология», морфемная и лексемная - под названием «грамматика», семемная и гиперсемемная - под названием «семология». Фонология связана с речью, семология - со значением, а грамматика занимает промежуточное положение между ними. При этом «точное соответствие между семологическими и фонологическими системами невозможно».

В.А. Звегинцев предлагает такую схему уровней языка:

I этаж        - 1. Предложение.

П этаж      - 2. Словосочетание (синтагма).

                    3. Слово.

                    4. Морфема.

III этаж     - 5. Слог.

                    6. Фонема.

                    7. Дифференциальный признак.

«Распределение   уровней   по   этажам, - комментирует он, - указывает на различие их отношений к содержательной стороне языка... I этаж определяется как суперзнаковый (он строится из знаков,  но сам  не является  знаковым); II этаж - как знаковый и III этаж - как субзнаковый (он содержит набор элементов-фигур, из которых строятся знаки».

Суть предлагаемой нами языковой стратификации заключается в следующем. Любой язык как система состоит из трех ярусов: фонетического, лексико-грамматического (формального) и семантического, находящихся в отношении дополнительности друг к другу. Основной единицей фонетического яруса является звук (звукотип), лексико-грамматического - словоформа, семантического - семема. Структурными компонентами звука как дискретной единицы языка являются интегральные и дифференциальные фонетические признаки; структурными компонентами словоформы - морфы и граммагические множители (непосредственно составляющие компоненты словоформы, отражающие се словообразовательные и парадигматические связи); структурными компонентами семемы - семы, понимаемые как элементарные, далее не делимые компоненты, и семантические множители, т.е. непосредственно составляющие компоненты семемы, выражающие ее деривационные связи. Сочетания простых единиц языка образуют различные типы сложных единиц (конкретных синтагм): сочетания звуков (нормативных звукотипов) - конкретные фонетические синтагмы, сочетания   словоформ - конкретные   лексико-грамматические синтагмы, сочетания семем - конкретные семантические синтагмы. Следовательно, в каждом ярусе языка выделяются нулевой уровень (уровень структурных компонентов простых знаковых единиц), уровень простых знаковых единиц и уровень сложных знаковых единиц (уровень синтагм). Каждый уровень представлен, наряду с конкретными, также абстрактными единицами (они составляют подуровни единиц по степени и характеру их абстрактности): фонемами, морфонемами, лексемами, типоформами, абстрактными лексико-грамматическими и семантическими синтагмами (моделями).

Конкретные и абстрактные единицы языка

Единицы фонетического яруса

Основными (простыми, исходными) конкретными единицами фонетического яруса языка являются звуки, а основными абстрактными единицами - фонемы и морфонемы.

Звук языка (звукотип) как минимальная единица речевой цепи – это результат отвлечения от всех сугубо индивидуальных свойств звука, от его речевых вариантов (первая ступень фонетической абстракции) и обобщения только нормативных его признаков. Значит, составными компонентами звукотипов являются лишь их нормативные фонетические признаки: глухость, звонкость, мягкость, твердость, лабиальность, детальность и т.п., имеющие симультанный (от фр. simultane 'одновременный') характер и выделяющиеся поэтому в противопоставлениях (парадигматически). Понятие звукотипа очень близко к понятию фонемы у Л.В. Щербы и его учеников и последователей. Щерба, как известно, относил к одной фонеме физически близкие друг к другу звуки, выполняющие одну и ту же смыслоразличительную функцию. Например, звуки [Λ] и [ъ] в слове голова [гълΛва] он считал оттенками (вариантами, как теперь говорят) фонемы /а/, а звуки [т] и [д] в словоформах сад [сат], сада [садъ] разными фонемами. Как разные фонемы трактовались им также звуки [и] и [ы].

При отвлечении не только от индивидуальных, но и от несущественных для различения смысла слои нормативных признаков звука (вторая ступень фонетической абстракции) и при обобщении лишь релевантных (т.е. значимых) признаков мы получаем фонему, в понимании Н.С. Трубецкого (или синтагмофонему, в понимании М.В. Панова), т.е. совокупность фонологически значимых признаков, присущих звуку в данной его позиции. Например, в сильной позиции в современном русском языке выделяется пять гласных фонем: /а/, /о/, /у/, /е/, /и/ (например, в мал, мял, мол, мел. мил, мыл }, а в слабой позиции - три фонемы: /а/, /у/, /и/ (например, и сорок - сурок - сырок, полевой - пулевой - пылевой). Таким образом, под ударением в русском языке выделяется максимальное число гласных фонем, т.е. гласные звуки входят и максимальное число фонологических оппозиций (поэтому-то ударная позиция и называется сильной для гласных), а в безударных позициях их количество сокращается до четырех, трех и даже до двух фонем.

Фонемы слабых позиций, которым соответствует несколько фонем (две и более) сильных позиций, Трубецкой называет архифонемами (у Р.И. Аванесова им соответствуют (слабые фонемы), а сам факт совпадения двух и более фонем в одной архифонеме - нейтрализацией. Например, и архифонеме /о/ совпали фонемы /а/, /о/ и /с/ (ср.: воды /води/ - вода /вада/, травы /трави/ - трава /трава/, мала /мала/ - мела /м'ала/);  архифонеме /т2/ совпали фонемы /т/ и /д/ (ср.: потом /потам/ - пот /пот2/, годом /годам/ - год /гот2/. При нейтрализации сильных фонем в той или иной позиции некоторые их признаки теряют свою фонологическую значимость, хотя фонетически один из признаков оппозиции может сохраняться. Поскольку, например, и конце русского слова возможен только глухой шумный, фонологическая оппозиция согласных но глухости ~ звонкости и этой позиции (и отличие, скажем, от украинского, сербскохорватского и английского языков) невозможна, признак же глухости конечных согласных является чисто фонетическим, функционально незначимым. Иначе говоря, нары фонем /д/-/т/, /б/ - /и/ и т.п. всегда представлены здесь слабыми фонемами (архифонемами) /т2/, /п2/ и т.п. отличающимися от соответствующих сильных фонем тем, что в их составе нет ни признака глухости, ни признака звонкости (физическое наличие признака глухости в расчет не принимается, ибо не имеет функциональной значимости).

Нейтрализацию необходимо отличать от фонологическойнейтральности. Под нейтральностью понимается безразличие фонемы к противопоставлению по тому или иному признаку (по глухости ~ звонкости, но мягкости - твердости и др.) не только в слабых, но и в сильных позициях. Например, шумные согласные, [ц], [ч] и все сонорные звуки русского языка нейтральны к фонологическому противопоставлению по глухости ~ звонкости во всех позициях, несмотря на то, что в некоторых позициях они имеют звонкие или глухие пары (ср.: отец-отец был, ночь-ночь была, лось-вопль); звуки [ц] и [ч] не имеют фонологических пар также но мягкости ~ твердости, т.е. они нейтральны и к этой фонологической оппозиции. Вообще говоря, фонологически нейтральным можно считать такой признак данною звука, который не участвует в фонологических (смыслоразличительных) оппозициях.

От своих вариантов фонемы в 'гаком их понимании отличаются следующими двумя свойствами:

1) фонемы находятся в отношении контрастной дистрибуции но отношению друг к другу, а их варианты - в отношении свободного варьирования или дополнительной дистрибуции (дополнительного распределения):

2) фонемы (по Л. Ельмслеву) связаны друг с другом отношением коммутации, а варианты фонем – отношением субституции.

Итак, на второй ступени фонологической абстракции сознание говорящих выделяет фонемы (в понимании Трубецкого), т.е. абстрактные единицы языка, представляющие собой совокупности (пучки) значимых признаков звука, обусловленных теми фонологическими оппозициями, в которые он входит, и той позицией, которую он занимает. Фонема - понятие функциональное, и поэтому оно полностью определяется через понятия позиции, оппозиции и фонологического признака.

Кроме сегментных (линейных) простых абстрактных единиц языка, каковыми являются фонемы, на втором уровне фонетической абстракции выделяются также суперсегментные (нелинейные) фонологические единицы: диэремы, просодемы и интонемы.

Диэремы - это «фонемы стыка», т.е. признаки звуков, выполняющие функции пограничных сигналов между словами или морфемами. Так, звук [а] между мягкими согласными внутри слова становится максимально закрытым (пять), но на границе между двумя словами он остается открытым (царь Александр; быть, а не знать); внутри фонетического слова мягкие губные невозможны перед твердыми губными, а на стыке слов они допустимы (оставь нас, сыпь сюда).

Просодемы - это фонологические признаки ударения (ср. оппозиции типа мука ~ мука, замок ~ замок). Ударение может быть силовым (экспираторным), тоновым (музыкальным, или моровым) и количественным (квантитативным). Обычно эти типы ударений сочетаются друг с другом. Например, русское ударение является количественно-силовым, сербское - музыкально-силовым и т.д.

Интонемы - это типы интонации, выполняющие фонологическую функцию (ср.: Он пришел. ~ Он пришел?). Под интонацией в современной лингвистике понимается обычно мелодика, тактовое и фразовое ударение, паузы, теми. ритм и тембр (иногда в понятие интонации включают только мелодику). В русском языке интонация, в частности мелодика, лежащая в основе интонем, выполняет главным образом семантико-синтаксические функции, т.е. выделяет коммуникативные и модальные типы предложения, обособленные члены предложения и т.д. (поэтому она и изучается обычно в синтаксисе). Е.А. Брызгунова различает семь типов интонационных конфигураций, имеющих фонологическуго значимость (семь интонем): ИК-1, ИК-2, ИК-3, ИК-4 и т.д... В китайском языке, напротив, с помощью интонации (музыкальных тонов) дифференцируется и семантика слов (здесь четыре тина тонов).

Таким образом, на фонологическом уровне абстракции выделяются два основных типа простых единиц языка; сегментные (собственно фонемы) и суперсегментные (диэремы, просодемы и интонемы). Основными (базовыми) являются фонемы.

На третьей ступени абстракции мы отвлекаемся от любых физических признаков звука - нормативных и ненормативных, фонологических и нефонологических. - учитывая лишь общность позиции звуков или фонем в составе данной морфемы, и получаем в результате этого отвлечения морфонему. Термин «морфонема» принят в работах М. Халле, Л.Р. Зиндера и др. Р.И. Аванесов   называет   морфонему  фонемным   рядом, С.И. Бершнтейн - фонемой второй ступени, М. В. Панов - парадигмофонемой. Морфонемы, в отличие от фонем как компонентов слогов и фонетических слов, выделяются только в составе морфемы. Они представляют собой, в сущности, ряды фонетически обусловленных чередований. Например, чередующиеся гласные |о // а // ъ) в корневых морфемах словоформ воды. [воды], вод [вот], вода [вΛда], воде [вΛд’е] составляют морфонему /о/; чередующиеся согласные [д // т //д'] в тех же корневых морфемах образуют морфонему /д/ и т.д. Спорным остается вопрос о том, следует ли рассматривать как морфонемы исторические чередования (например, чередование |к//ч| в корневой морфеме словоформ пеку, печешь). Н.С. Трубецкой относил такие чередования к морфонемам. Более того, только такие чередования он и называл морфонемами. Многие современные ученые (например, А.А. Реформатский), как правило, исключают их из морфонологии и относят к области грамматики, мотивируя это тем, что исторические чередования не обусловлены фонетической системой современного языка (синхронными фонетическими нормами) и что они используются чаще всего для дифференциации грамматических форм. С этим нельзя не согласиться, тем более что в исторических чередованиях не выделяются сильные и слабые фонемы (но крайней мере, и синхронном плане).

Фонетика естественных языков вполне может обойтись рассмотренными тремя ступенями абстракции, подразделяющими ее на фонетику языка (или сонемику), фонологию (или фонемику) и морфонологию (или морфонемику). Однако в абстрактной фонологии искусственных семиотических систем возможна и четвертая ступень абстракции, на которой абстрагируются от любой фонетической или какой-либо иной конкретной субстанции (но не от субстанции вообще), учитывая лишь характер парадигматических и синтагматических соотношений между единицами любой субстанции, т.е. их оппозиции (парадигматику) и позиции (синтагматику, дистрибуцию). Абстрактные фонемы такого типа выделяют американский ученый У. Туодел, датский ученый Л. Ельмслев и др.

Из простых (основных) фонетических; единиц образуются сложные единицы (всех трех ступеней абстракции): из звуков (звукотипов) - фонетические слоги, из слогов – фонетические слова, из слов - речевые такты, из тактов - фонетические фразы; из фонем - фонологические слоги, из слогов – фонологические слова, из слов - такты, из тактов - фонологические фразы и т.д. Однако и речевые такты и фонетические фразы могу] быть представлены также отдельными фонетическими словами (а фразы - и отдельными речевыми тактами) (Зима; Холодно, Сильный мороз). Возможны и фразы, равные одному звуку (О!- междометное предложение). Слоги могут быть семантически значимыми (дом, сон, пильщик) и незначимыми (страна, сестра), а фонетические слова, речевые такты и фонетические фразы всегда обладают значением. Более того, само выделение этих единиц в речи обусловлено главным образом семантическими факторами.

Все сложные фонетические единицы - это ритмические единицы: они представляют собой ряды (последовательности) более мелких единиц, чередующихся по тем или иным признакам. Минимальной ритмической единицей языка является слог. Он состоит из минимальных неритмических единиц: из звуков (как фонетическая единица) или из фонем (как фонологическая единица). К сложным ритмическим единицам относят фонетические (или фонологические); слова, речевые такты и фразы. Фонетическое слово - это слог или ряд слогов, объединенных единым словесным ударением. Оно соотносится с одним или несколькими грамматическими словами (русск. лес, в лесу; болг. струва се му 'ему кажется'; с.-х. чини се ми 'мне кажется' и т.д.). Носителями словесного ударения являются обычно гласные или сонорные согласные (ср. чешек. Vlk с.-х. врх и т.п.), но функционально оно характеризует фонетическое слово в целом. Речевые такты - это отдельные фонeтические слова или ряды фонетических слов, выделяемые в составе фонетической фразы паузами и единым тактовым ударением (т.е. наиболее интенсивным в речевом такте словесным ударением) (Думаю/, ты в этом не прав). Наконец, фонетические фразы - это фонетические слова, речевые такты и их ряды, выделяемые единым фразовым ударением и другими компонентами интонации (Постой!; Позвони мне сегодня вечером; Когда вернешься/, позвони мне). Фонетические фразы - это максимальные ритмические единицы языка.

Рассмотренные три типа фонетических единиц отображаются условно в трех тинах транскрипции: звуковой, фонологической и морфонологической (но Аванесову, фонетической, словофонематической и морфонематической).

Единицы лексико-грамматического яруса

Основными конкретными (реальными) единицами лексико-грамматического яруса языка являются словоформы, а основными абстрактными единицами - лексемы, типоформы и грамматические формы.

Словоформа - это форма или одна из форм конкретного слова, способная стать элементом речи (текста). Например, предложение Скоро наступит ночь состоит из словоформ скоро, наступит, ночь. Независимо от того, извлекаются словоформы из нашей памяти или создаются в процессе акта речи по известным правилам формообразования, они являются, в отличие от абстрактных единиц лексико-грамматического яруса (лексем, типоформ и др.), конкретными единицами текста. В составе лексико-грамматического (или грамматического, т.е. (формального) яруса словоформа - минимальная самостоятельная конкретная единица языка. Ее минимальными несамостоятельными структурными компонентами являются конкретные варианты морфем (морфы) (пере-пис-а-ть ~ пере-пиш-у и т.д.).

Лексема - это класс (парадигма) словоформ, идентичных по лексическому значению и принадлежащих к одной и той же части речи, т.е. тождественных по своей синтаксической функции, по «частеречному значению». Например, все словоформы числа и падежа существительного дом образуют лексему ДОМ (в словарях в качестве ее символа используется форма именительного падежа единственного числа), все словоформы глагола петь образуют лексему ПЕТЬ (в словарях русского языка она дается обычно в инфинитиве, а в словарях болгарского языка - в форме 1-го лица единственного числа) и т.д.  Структурными компонентами лексемы являются морфемы, а ее идентифицирующими элементами - неформообразующие морфемы (формообразующие морфемы, напротив, дифференцируют словоформы одной лексемы).

Типоформа (термин введен А.И. Смирницким) – это класс словоформ с одним и тем же формантом (формообразующим аффиксом) [парт-а ~ стси-а ~ стран-а... = типоформа (ТФ) с общим формантом -а]. Формант как инвариант, как идентификатор типоформы должен быть тождествен самому себе не только субстанционально (физически), но и функционально. По этой причине нельзя, например, отнести к одной типоформе слова село, холодно, быстро, хотя конечные их форманты физически тождественны. Грамматическая парадигма (например, парадигма склонения) представляет собой, следовательно, систему типоформ.

Грамматическая форма - это класс типоформ, тождественных по семантико-грамматической функции [ТФ, (столов, домов..) ~ ТФ2 (стульев, сучьев...) ~ ТФ3, (коней, саней) ~ ТФn (солдат, партизан...) = грамматическая форма (ГФ) {род.п мн.ч.}]. Материальная общность формантов для всех типоформ грамматической формы не обязательна, необходима лишь общность их семантико-синтаксических функций.

Сочетания простых единиц образуют различные тины лексико-грамматических синтагм (простых и сложных).

Сочетания словоформ и их возможные комбинации дают конкретные лексико-грамматические синтагмы, т.е. простые и сложные словосочетания (интересная книга, ученик читает книгу и т.д.). Строение и грамматических слов (словоформ) и грамматических синтагм определяется в основном их семантическими функциями, их смыслом, но вместе с тем и тс и другие идиоматичны. Например, фразеологизмы бить баклуши, питать надежду, кот наплакал с формально-грамматической точки зрения представляют собой синтагмы, т.е. сочетания словоформ (грамматических слов), а с точки зрения содержания являются простыми единицами языка - эквивалентами слов.

В результате сочетания лексем в сознании возникают абстрактные лексико-грамматические синтагмы (конструкты), представленные на уровне частей речи конкретными лексическими значениями (ЛЗ). Например, существительное с ЛЗ 'ученик', глагол с ЛЗ 'читать', существительное с ЛЗ 'книга' реализуются в конкретных лексико-грамматических синтагмах Ученик читает книгу. ~ Ученики читают книги. ~ Ученикам читают книгу и т.н.; существительное с ЛЗ 'мальчик', глагол с ЛЗ 'рисовать', существительное с ЛЗ 'карандаш' реализуются в конкретных лексико-грамматических синтагмах Мальчик рисует карандаш. ~ Мальчик рисует карандашом. ~ Мальчики рисуют  карандашами и т.д.

Сочетание  типоформ но правилам, предусмотренным нормами языка, даст абстрактные формально-грамматические синтагмы на уровне формальных классов словоформ той или иной части речи. Например, существительное с нулевым окончанием. глагол с окончанием -ет, существительное с окончанием -у реализуются в синтагмах Мальчик читает книгу. ~  Брат встречает сестру. ~ Ученик рисует кошку и т.п.; ср. г- этой связи искусственную фразу Л.В. Щербы Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка.

Наконец, последовательности грамматических форм, упорядоченные тем или иным способом (в реальной речи - в соответствии с содержанием высказывания), образуют абстрактные семантико-грамматические синтагмы на уровне функционально-грамматических классов словоформ той или иной части речи. Например, ГФ именительного падежа единственного числа существительного, ГФ 3-го лица единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения глагола, ГФ винительного падежа единственного числа существительного реализуются в конкретных лексико-грамматических синтагмах Мальчик читает книгу. ~ Мать пишет письмо. ~ Машина везет груз и т.д. Такие синтагмы и лежат обычно в основе грамматического моделирования словосочетаний и предложений.

Все рассмотренные единицы лексико-грамматического яруса языка немыслимы вне их связи с частями речи. Это необходимо учитывать при построении даже абсолютно формальных лексико-грамматических синтагм (моделей, схем). Таким образом, любое грамматическое оформление единиц языка начинается с их распределения но частям речи, что подтверждается языковой практикой: есть языки без грамматических категорий (китайский, японский и др.), но нет языков без частей речи. Это заставляет нас думать, что части речи и соответственно члены предл" жения являются обязательным условием языкового мышления.

Единицы семантического яруса

Основными конкретными единицами семантического яруса языка являются семемы, а основными абстрактными единицами - лексические, словообразовательные и грамматические значения.

Лексическое значение - это общее (инвариантное) значение всех словоформ данной лексемы, отвлеченное от их грамматических значений (если лексема однозначна), или одно из инвариантных значений лексемы (если она многозначна). Таким образом, одна и та же лексема (в сочетании, разумеется, с другими знаковыми средствами языка) может выражать несколько лексических значений (полисемия), и наоборот, одно и то же лексическое значение может выражаться несколькими лексемами и эквивалентными им, но функции фразеологизмами (синонимия). В связи с этим встает вопрос о лексеме как потенциально многозначной единице системы языка и о лексеме как единице типового синтаксической) контекста, обладающей только актуальным значением. Лексему как единицу системы языка называют иногда словом-ономатемой, а лексему как единицу контекста, представленную одной из своих словоформ, - словом-синтаксемой.

Словообразовательное значение - это в конечном итоге значении словообразовательного аффикса, являющееся частью лексического значения производного слова. Например, приставка под- в глаголе подходить имеет словообразовательное значение приближения, приставка у- в глаголе уходить - значение удаления, суффикс -тель в существительном читатель &ndash значение действующего Лица. От лексического словообразовательное значение отличается, в принципе, лишь тем (если отвлечься от абсолютно конкретных лексических значений), что его внешнее формальное выражение связано с аффиксальными (а не с корневыми) морфемами и соответствующими деривационными моделями (или формулами, операциями). Более абстрактный характер словообразовательных значений (по сравнению с лексическими) обусловлен прежде всего тем, что они связаны, как правило, с сериями слов, созданных но одной модели, т.е. со словообразовательными типами (читатель, писатель, издатель и т.д.). Поэтому словообразовательные значения, как и грамматические, всегда функционируют как категориальные, т.е. они выражают абстрактное содержание тех или иных семантических категорий и субкатегорий. Иными словами, в состав словообразовательных значений входят лишь категориальные семы, лексические же значения могут включать и некатегориальные семы.

При сочетании простых единиц семантического яруса образуются различные типы простых и сложных семантических синтагм конкретного или абстрактного характера.

Сочетания семем, созданные по правилам их семантического согласования, представляют собой простые конкретные семантические синтагмы (новый дом, ребенок спит и т.п.). В результате более сложных комбинаций семем и простых семантических синтагм образуются сложные семантические синтагмы (новый дом + уже + строится &shy - новый дом уже строится мы узнали + изъяснительное отношение + новый дом уже строится - мы узнали, что новый дом уже строится). Вопрос о линейности семантических единиц является спорным. У. Чейф считает, например, что содержание предложений имеет не линейный, а конфигуративный характер. С точки зрения системы языка это, видимо, верно. Так, многие словоформы, особенно глагольные, выражают целый комплекс понятий (к примеру, со словоформой делает связаны и понятие о действии, и понятие о действующем лице, и понятие об объекте действия, и понятие о времени, и понятие о числе). Однако в конкретном речевом высказывании смысл (по крайней мере, основное содержание, номинативный его аспект) расчленяется (квантуется) в соответствии с линейной упорядоченностью словоформ.

Слово как единица языка

Слово многие ученые (Л.В. Щерба, В.В. Виноградов, А.И. Смирницкий и др.) считают основной единицей языка. По мнению Виноградова, слово - это фокус, в котором отражаются все важнейшие свойства языка . Тем не менее единого понимания слова, общепринятого его определения до сих пор нет. Именно это обстоятельство побудило уже Ф. Де Соссюра усомниться в том, следует ли основную единицу языка искать в слове. Какие же определения слова предлагались учеными и почему ни одно из них не стало общепризнанным?

Не так давно была предпринята попытка свести важнейшие научные определения слова к шести типам:

1) слово - этопредельный минимум предложения (Щерба, Блумфилд и др.)

2) слово - это минимальная синтаксическая единица (Бодуэн де Куртенэ, Мейе, Сепир и др.)

3) слово-это минимальная значимая единица речи (Реформатский, Ельмслсв и др.)

4) слово - это единица языка, совмещающая в себе фонетические, грамматические и семантические признаки (Овсянико-Куликовский, Мейе, Бюлер, Виноградов и др.)

5) слово - это обозначение элемента действительности (Виноградов, Дорошевский, Галкина-Федорук и др.)

6) слово-это самостоятельный и цельный элемент речи (Фортунатов, Мейе, Вандриес, Виноградов и др.

Все эти определения по сути своей верны, но ни одно из них не исчерпывает всех признаков слова как основной единицы языка и ни одно из них не соответствует нашему обиходному пониманию слова. Под первое и второе определения не подойдут, например, слова, не употребляющиеся в функции предложения, т.е. предлоги, послелоги, союзы, частицы, артикли и т.п. третье определение не отграничивает слова от морфемы и исключает из состава слов единицы типа баклуши, балясы, тормашки, впросак, зги, употребляющиеся во фразеологизмах (бить баклуши, точить балясы, вверх тормашками, попасть впросак, ни зги не видно), четвертое определение не отделяет слово от словосочетания и предложения, тоже совмещающих в себе фонетические, грамматические и семантические признаки пятое и шестое определения имеют слишком общий характер и не раскрывают языковой сущности слова.

Предпринималось немало попыток дать определение слона и на основании большего числа признаков. Н.М. Шанский выделяет, например 12 признаков, в том Числе фонетическую оформленность, семантическую валентность, непроницаемость, недвуударность и др. Но и такие определения оказались не вполне удовлетворительными.

Из приведенных примеров со всей очевидностью следует:

1) слово не всегда является трехсторонней единицей, фиксирующей в себе фонетический, лексико-грамматический и семантический параметры языка

2) фонетическое слово, если под ним понимать ряд звуков (или фонем), объединенных словесным ударением, не всегда представляет собой лишь одно грамматическое слово

3) грамматическое слово (словоформа) не всегда соотносится лишь с одним "семантическим"словом (с одним лексическим значением), и наоборот. Более того, законом языка является скорее асимметрия функционально соотносительных фонетических, лексико-грамматических и семантических единиц языка, что и было отмечено уже С.И. Карцевским, а позднее чешским ученым В. Скаличкой. Таким образом, слово как единство звучания, значения и формы - всего лишь абстрактное условное обозначение комплекса единиц языка (фонетических, лексико-грамматических и семантических), связанных друг с другом только функционально.

Морфема как единица языка

Итак, слова в отличие от морфем являются номинативными единицами (номинаторами), самостоятельно выражать понятия самостоятельно, независимо от их окружения. Значит, морфему (морф) можно рассматривать как структурный компонент слова не только в формальном (грамматическом), но и в содержательном плане. "Номинативность, таким образом, является функцией синтаксической автономии языковой единицы от окружения при сообщении связанного с ней значения". А поскольку степень самостоятельности словесных единиц языка (номинаторов) разная, степень их номинативной способности тоже неодинакова.

Словосочетание как единица языка

Слона и морфемы являются простыми единицами языка: слово (грамматическое слово) - это самостоятельная простая единица языка, а морфема - его минимальный структурный
компонент, не способный функционировать самостоятельно.

Словосочетания (как свободные, так и устойчивые) относятся к сложным единицам языка: они состоят из грамматических слов (словоформ). Как и слова, словосочетания имеют три аспекта: фонетический, лексико-грамматический и семантический. причем асемантические словосочетания (при наличии значительного числа асемантических слов и морфем) в естественных языках практически вряд ли возможны. Слово в составе словосочетания как бы теряет в той или иной мере свой обобщающий характер, приобретая какое-либо конкретное значение (лексическое или грамматическое). При этом словосочетание - .ищи, первая ступень конкретизации слова. Следующими ступенями его конкретизации и актуализации являются предложение (высказывание) и текст.

С точки зрения принятой нами общей стратификации языка словосочетания должны рассматриваться как любые грамматически оформленные соединения слов, взятые в их отвлечении от вещественного (предметно-логического) содержания, т.е. как лексико-грамматические синтагмы. Такое понимание слово сочетания. близкое к его трактовке в трудах Ф.Ф. Фортунатова и А.М. Пешковского, охватывает все возможные виды сочетаний слов: предикативные и непредикативные, простые, сложные и комбинированные, с подчинительными и сочинительными связями. Однако вес словосочетания должны обязательно удовлетворять двум условиям: грамматической правильности и номинативной самодостаточности (относительной смысловой законченности). Первое условие предполагает оформление любого словосочетания но морфологическим и синтаксическим нормам данного языка второе же условие требует, чтобы словосочетание имело смысл. Необходимость осмысленности словосочетания определяется его номинативной функцией, но из этого отнюдь не следует, что значение и грамматическая форма словосочетания абсолютно изоморфны друг другу. Напротив, они в значительной мере самостоятельны, так как связаны между собой не субстанционально, а функционально.

Мы уже знаем, что многочисленные попытки определить слово как двустороннюю или трехстороннюю единицу языка не увенчались успехом. Поэтому лингвисты, да и сами носители языка, исходят обычно не из слова вообще, а из фонетического или грамматического слова. Абстрактное грамматическое слово (лексема) - это класс словоформ, реально функционирующих и объективно вычленяемых в составе высказывания (например, по принципам, разработанным А..И. Смирницким). Как осмысленная, т.е. как сознательно выделяемая говорящими, единица языка грамматическое слово обязательно обладает какой-либо функцией и системной значимостью, но далеко не всегда оно имеет лексическое значение, т.е. не всегда выполняет номинативную функцию. Трудно, например, приписать какое-либо значение предлогу на в сочетании ответить па вопрос (ср. англ. To answer the question). Так же обстоит дело, как мы видели, со словами в составе фразеологизмов типа бит

Лексический состав фразеологизмов, конечно, более стабилен, чем лексический состав нефразеологических сочетаний. Однако многие типы фразеологизмов все же допускают значительное варьирование компонентов: возможна замена отдельных компонентов семантически и синтаксически тождественными их эквивалентами (бросать &lt кидать, наводить&gt тень на кого ~ что), вставка или добавление факультативных компонентов [мотать (себе) на ус, вешать нос (на квинту), воротить нос (на сторону), лить слезы (в три ручья) и т.д.]. Более устойчива (по сравнению со структурой нефразеологических сочетаний) и грамматическая структура фразеологизма: во многих случаях компоненты фразеологизма (например, фразеологизмов так себе, как пить дать и т.н.) нельзя ни переставить, ни расположить дистантно. И тем не менее ни устойчивости грамматической структуры, ни стабильность и воспроизводимость, лексического состава не являются, как считает Молотков, специфическими свойствами только фразеологических единиц. Фразеологизм, как любая синтаксическая единица, допускает лишь такие изменения в своей формальной структуре, которые не нарушают его семантического и функционального тождества.

Таким образом, по форме фразеологизм в отличие от грамматического слова как цельнооформленной единицы представляет собой словосочетание (сочетание словоформ), т.е. раздельнооформленную единицу номинации, состоящую, как и свободное словосочетание, не менее чем из двух грамматических слов. Нет никаких серьезных оснований отвергать эту "традиционную"точку зрения, которой придерживались такие крупные ученые, как В.В. Виноградов, А.И. Смирницкий, Б.А. Ларин и др. Грамматическая структура фразеологизма может быть аналогичной как словосочетанию (морочить голову, обвести вокруг, пальца и т.н.), так и предложению (Комок подступил к горлу Душа в пятки ушла и т.п.), но как единица системы языка в обоих случаях фразеологизм представляет собой слопосочстанис (в понимании Ф.Ф. Фортунатова). Исключение составляют фразеологизмы междометного и оценочного характера. не имеющие грамматической структуры в обычном смысле этого слова Ну и ну! Вот те на (! и т.п.). По своей семантике (лексической и грамматической) и синтаксической функции фразеологизм является эквивалентом грамматического слона (знаменательного или служебного), выполняющим чаще всего образно-характеристическую или оценочную, а иногда также номинативно-описательную (дескриптивную) функцию. Устойчивые словосочетания, не обладающие указанными свойствами (пословицы, фразеологические сочетания,, речевые штампы и т.н.), не следует относить к фразеологизмам.

С утверждением, что словосочетания нельзя считать единицами языка, тем более цельными и воспроизводимыми, если они не являются устойчивыми, можно согласиться. Но почему бы их не признать единицами речи, реализующими в конкретной языковой субстанции абстрактные модели языка, и том числе вероятностные модели (грамматические и семантические)? Ведь эти модели заложены в смысловой структуре слои, в их семантических валентностях. Такое решение вопроса Фоменко, однако, тоже отвергает, считая, что любая единица языка должна иметь субстанциональную природу. Если быть последовательными, то с этой точки зрения нельзя признать единицами языка ни фонемы, ни морфемы, ни дистрибутивные формулы (абстрактные грамматические синтагмы, или структурные схемы), ни семантические модели (абстрактные семантические синтагмы), ни какие-либо другие инвариантные единицы языка. Но с такой концепцией современная лингвистика, естественно, согласиться не может, ибо главным ее достижением справедливо признается проникновение в сущность именно абстрактных, инвариантных единиц языка (лингвистических констант).

Итак, словосочетания (свободные и устойчивые, предикативные и непредикативные) имеют, как правило, три аспекта: фонетический, лексико-грамматический и семантический. Однако и в них, по существу, представлены три типа функционально связанных, но неоднородных по своей природе единиц языка: фонетические, лексико-грамматические и семантические синтагмы. В идиоматическом выражении лексико-грамматической синтагме соответствует не сочетание семем, не семантическая синтагма, а отдельная семема. Например, фразеологизму во что бы то ни стало соответствует семема "обязательно, непременно", фразеологизму питать уважение - семема "уважать". Это одно из проявлений асимметрии языковых знаков.

Предложение как единица языка

Предложение - это минимальная и основная коммуникативная единица языка как речевой деятельности. Более сложными единицами коммуникации являются различные виды текста (дискурс, монолог, диалог и др.).

Коммуникативной единицей языка в полном смысле слова предложение является лишь тогда, когда оно выступает в функции конкретного высказывания, получая при этом соответствующее замыслу говорящего (пишущего) актуальное членение, что находит свое внешнее выражение в нормативном порядке слов и интонационном рисунке, а также в целой системе специфических словесных и грамматических средств (модальных слов, частиц, грамматических категорий и т.д.). На конструктивно-синтаксическом уровне, т.е. на уровне простой или развернутой по существующим в языке правилам грамматической синтагмы, в основе которой всегда лежат какие-то абстрактные модели (формальные и семантические), предложение. как и словосочетание, остается номинативной единицей языка, расчлененным наименованием какой-либо ситуации, какого-либо события, и следовательно, псевдопредложением.

В.В. Виноградов, развивая идеи Шахматова, разработал учение о предложении как грамматически оформленной по законам данного языка целостной единице речи, являющейся главным средством - формирования, выражения и сообщения мысли. В качестве ведущих грамматических признаков предложения им выдвигаются предикативность и интонация сообщения. При этом предикативность понимается как значение отнесенности основного содержания предложения к действительности, выражаемое в синтаксических категориях модальности, времени и лица Учение Виноградова получило дальнейшее развитие в трудах II.Ю. Шведовой и других советских ученых, и концепции Шведовой важное место занимают понятия предикативности, синтаксической парадигмы и детерминанта. Предикативность как основной семантико-грамматический признак предложения выражается, по се мнению, в синтаксических категориях времени и наклонения (категория лица исключается из понятия предикативности). Под синтаксической парадигмой она понимает ряды предложений, варьирующихся по способу морфологического выражения сказуемого (Сын учится. ~ Сын учился. ~ Сын будет учиться. ~ Сын учился бы. ~ Пусть сын учится и т.д.), а под детерминантами - такие члены предложения, которые связаны со всей его структурой (У нас сейчас белые ночи Первого мая будет салют Для ребенка здесь сыро и т.п.). И понятие предикативности, и понятие синтаксической парадигмы, и понятие детерминанта (детерминирующего члена предложения) подвергались серьезной научной критике. Тем не менее важную роль синтаксических (точнее, семантико-синтаксических) категорий модальности (наклонения), времени, лица, залога и даже вида в порождении предложения нельзя, видимо, отрицать, ибо все эти категории в той или иной степени ориентированы на говорящего, стоящего в центре любого высказывания.

Любое высказывание имеет два основных аспекта: формальный (план выражения) и семантический (план содержания). Формальный аспект высказывания образуют его лексический состав в определенном грамматическом оформлении, иерархический (а также линейный) порядок частей и интонация (в широком понимании). Содержательный аспект высказывания представлен тремя планами: номинативным (пропозициональным), модальным (предикативно-оценочным) и коммуникативным. Номинативный план высказывания определяется обычно как его номинативный минимум (как пропозиция. или пропозитивная номинация, по Н.Д. Арутюновой), в основе которого лежит га или иная семантическая модель. Модальный план (в широком понимании модальности) включает значения семантических категорий модальности (в узком понимании модальности), оценочности (оценки), аспектуальности, темпоральности и персональности. Вместе номинативный и модальный (предикативно-оценочный) платя высказывания составляют его семантическую структуру, его отражательную (денотативную и сигнификативную) семантику.

Напротив, коммуникативный план высказывания, представленный его актуальным членением и функциональной (смысловой) перспективой, имеет дейктическую природу: конституирующие его синтаксические оппозиции, выражаемые (манифестируемые) прежде всего порядком слов и интонацией (часто в сочетании со специальными лексическими и фразеологическими средствами), указывают на тему и рему, на более важное и менее важное в сообщении, на ту или иную ориентацию сообщения и им подобные коммуникативные категории, т.е. характеризуют перспективу высказывания, коммуникативную значимость его компонентов и настраивают таким образом слушателя (читателя) на желаемое его восприятие. Коммуникативный план высказывания очень тесно связан с модальным планом. Именно эти планы обеспечивают своими средствами актуализацию предложения, т.е. преобразование предложения как единицы языка, как слова или лексико-грамматической конструкции, построенной по тому или иному образцу, в высказывание - как единицу речи, наделенную вполне определенным, актуальным смыслом. Высказывание, но мысли Э. Бенвениста, "и есть приведение языка в действие посредством индивидуального акта его использования". Прагматические (коннотативные) компоненты в содержании высказывания выступают обычно как своеобразное наслоение на номинативный, модальный и коммуникативный его план. Поэтому вряд ли целесообразно выделять их в самостоятельный аспект.

Типы отношений между единицами языка

Единицы языка но их природе и функциям целесообразно разделить на однородные (гомогенные) и неоднородные (гетерогенные). К однородным принадлежат единицы одного и того же яруса, уровня и подуровня, а к неоднородным - единицы разных ярусов, уровней и подуровней. Отношения между этими двумя основными типами языковых единиц коренным образом отличаются друг от друга.

Отношения между единицами разных ярусов языка

Эти и подобные им высказывания верны лишь в том смысле, что все означаемые (языковые значения) в реальной речи обычно бывают представлены теми или иными единицами лексико-грамматического яруса языка, а лексико-грамматические единицы - единицами фонетического яруса. Современные психологи, психолингвисты и нейрофизиологи убедительно доказывают, что между значением и звуковой формой слова нет неразрывной связи, что "звучание слов и их значения хранятся у человека в разных полушариях мозга, функции которых могут нарушаться независимо друг от друга при этом способ хранения смысла слов в правом полушарии не зависит от их звуковой оболочки". Более того, значения многозначных слов, как показали эксперименты, хранятся в нашей памяти независимо не только от их звуковой формы, но и друг от друга, т.е. в составе разных семантических нолей. Это свидетельствует о том, что о неразрывной связи между формой и значением можно говорить лишь в функциональном, а не в психологическом плане, т.е. только в том смысле - подчеркнем еще раз, - что каждое языковое значение представлено обычно каким-либо внешним средством (внешней формой).

В конечном итоге материальной формой у лексико-грамматических, семантических и даже суперсегментных фонетических единиц языка (например, ударения и интонации) являются сегментные фонетические единицы, звуки и их сочетания. В этом отношении .фонетический ярус наиболее самостоятелен из всех ярусов языка, а его минимальные единицы (звуки и фонемы) - наиболее универсальны. Количество звуков и тем более фонем во всех языках мира как известно, весьма ограниченно, причем многие из них или одинаковы, или сходны по своей акустико-физиологической природе. Именно этим объясняется то, что, слушая речь даже на совершенно незнакомом языке, мы способны расчленять ее на звуки и слоги. Совсем иначе обстоит дело с лексико-грамматическим и семантическим членением речи: не зная языка, нельзя выделить в потоке речи ни грамматических слои (словоформ), ни тем более их значений.

Отношения между единицами разных уровней одного яруса языка

Поскольку единицы низших уровней являются составляющими (конституэнтами) единиц высших уровней, а единицы высшие, наоборот,- интегрантами единиц низших уровней, отношения между единицами разных уроннсй одного и того же яруса языка можно именовать конститутивно-интегративными. Нельзя, однако, говорить о таких отношениях, имея в виду (по примеру Э.Бенвениста, В.А. Звегинцева и многих других ученых) как односторонние, так и двусторонние единицы языка. В непосредственные конститутивно-интсгративные отношения вступают лишь единицы разных уровней одного и того же яруса. Морфемы (точнее, морфы), конечно, состоят из звуков, представлены обычно звуками (ср., впрочем, понятие нулевой морфемы), но они не конституируются ими, а являются лишь) их материальным субстратом.

Не снизаны такими отношениями и единицы разных подуровней одною и тою же уровня, выделяемые но степени их абстрактности, т.е. конкретные и абстрактные единицы языка (например, звуки и фонемы, морфы и морфемы, словоформы и типоформы). В конститутивно-интегративных отношениях находятся только единицы одного и того же уровня (в пределах одного яруса языка), однородные но степени их абстрактности, а именно:

1) в границах фонетического яруса соотносимы друг с другом, с одной стороны, звуки, фонетические слоги, фонетические слова и фонетические фразы, а с другой - фонемы, фонологические слоги, фонологические слова и фонологические фразы (особый статус имеют в нем суперфонемы, т.е. диэремы, просодемы и интонемы)

2) в границах лексико-грамматического яруса соотносимы, с одной стороны, морфы, словоформы и конкретные лексико-грамматические синтагмы, а с другой - морфемы, лексемы, типоформы и абстрактные лексико-грамматические синтагмы

3) наконец, в границах семантическою яруса соотносимы, с одной стороны, аллосемы, семемы и конкретные семантические синтагмы, а с другой - семы, лексические значения, грамматические значения, словообразовательные значения и различные типы абстрактные семантических синтагм (семантических моделей словосочетаний и предложений).

Конститутивно-интегративные отношения "можно также представлять как отношения средства и цели, поскольку единицы нижележащего уровня представляют набор средств, служащих цели создания единиц вышележащего уровня".

Отношения между единицами разных подуровней одного уровня

Единицы разных абстрактных подуровней одного и того же уровня, т.е. единицы, различающиеся но степени и тину абстракции (например, звуки и фонемы, фонемы и морфонемы и т.д.), связаны друг с другом вариантно-инвариантными отношениями. Суть этих отношений в том, что менее абстрактные единицы языка выступают обычно в функции вариантов более абстрактных единиц. В основе вариантно-инвариантных отношений лежат общие и различительные признаки единиц языка. Они, как и соответствующие им вариантно-инвариантные отношения, могут быть субстанциональными, функциональными и структурными (значимостными). Субстанциональные и структурные отношения возможны только между единицами одного яруса языка: фонетическими, лексико-грамматическими или семантическими (артикуляцнонно-акустическими, дистрибутивными и стилистическими вариантами фонем могут быть, например, только звуки). Функциональные же отношения допустимы и между единицами разных ярусов языка (словоформа, например, выступает, с одной стороны, и качестве функционального варианта лексемы, являясь членом ее парадигмы - если таковая у нее имеется, - а с другой - в качестве функционального варианта семемы - при абсолютной синонимии: смотреть-глядеть, перестать-прекратить и т.п.).

Отношения между однородными единицами языка

В современной лингвистике синтагматические отношения приравниваются часто к логическим отношениям конъюнкции (отношение и ~ и), а парадигматические отношения - к логическим отношениям дизъюнкции (отношение или - или). Первые трактуют нередко как отношения по горизонтали, а вторые - как отношения по вертикали.

Итак, однородные единицы языка связаны между собой синтагматическими и парадигматическими отношениями. Д.Н. Шмелев выделяет в качестве самостоятельного типа также деривационные (или эпидигматические) отношения.

Типы синтагматических (или синтаксических в широком смысле) отношений довольно разнообразны. Уже в традиционной грамматике различались сочинение и подчинение (в зарубежных работах - координация и субординация), а внутри подчинения - согласование, управление и примыкание. Позднее к ним были добавлены еще тяготение, корреляция, координация и аппликация. Непосредственные синтагмагические отношения возможны только между единицами фонетического или лексико-грамматического яруса языка, т.е. между означающими де Соссюра (он говорил о линейном характере именно означающих, а не означаемых). Синтагматические же отношения между единицами семантического яруса (между означаемыми) всегда опосредованы отношениями единиц лексико-грамматического и фонетического ярусов.

Между единицами фонетического и лексико-грамматического ярусов возможны, в притоне, два основных типа синтагматических отношений: конститутивно-интегративные и контрастирующие (или отношения контраста).

Можно ли говорить о конститутивно-интеграгивных отношениях между единицами семантического яруса языка? Видимо, можно, но с оговорками. Во-первых, необходимо учитывать комплексность, "конфигуративность"единиц семантического яруса, особенно глагольных значений. Во-вторых, линейность семантических единиц языка можно рассматривать лишь как их проекцию на определенную последовательность лексико-грамматических единиц. В-третьих, минимальной линейной конститутивной единицей семантического яруса необходимо признать семему, ибо означаемое морфемы (морфа) является несамостоятельным, симультанным компонентом семемы как целостной конфигурации. В-четвертых, между линейным (конститутивным) членением единиц семантической) и лексико-грамматического ярусов нет полного соответствия. В-пятых, содержание единиц высшего семантического уровня не сводится к содержанию составляющих их единиц низшего уровня, не является их суммой.

Контрастирующие отношения возможны только между однородными конкретными единицами фонетического или лексико-грамматического яруса языка, т.е. между звуками, слогами, фонетическими словами, фонетическими синтагмами (речевыми тактами) и фонетическими фразами - и фонетическом ярусе между морфами, словоформами (грамматическими словами), лексико-грамматическими синтагмами и предложениями (высказываниями) - в лексико-грамматическом ярусе. Невозможны такие отношения, например, между морфами и слово-формами или между словами и предложениями.

Линейные отношения контраста могут быть контактными (отношения смежности, стыка) и дистантными (отношения линейной прерванности). Первые допустимы между любыми однородными фонетическими или лексико-грамматическими единицами языка (самостоятельными и несамостоятельными), а вторые, как правило, между самостоятельными лексико-грамматическими его единицами, т.е. между словами, между словосочетаниями и между предложениями (ср., однако: ни о чем, ни у кого и т.п.). Это объясняется тем, что между листанию расположенными однородными единицами языка допустима вставка только таких означающих, которые связаны с ними функционально.

Парадигматические отношения между единицами языка могут быть четырех типов: отношения полного различия, полного тождества, включения и пересечения. Но структуру (структурный каркас) системы языка и отдельных ее частей образуют лишь отношения включения и пересечения. В лингвистике такие отношения называются оппозициями. Типология оппозиции впервые была разработана Н.С. Трубецким по отношению к фонетике (фонологии). Затем она была перенесена в лексику, грамматику и семантику.

В фонетическом ярусе языка вряд ли можно говорить о деривационных отношениях, хотя попытки такие предпринимались.

Использованная литература

Аничков И.Е. Об определении слова // Морфологическая структура слова в языках различных типов. М. Л., 1963.

Артюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

Артюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1989.

Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М., 1979.

Вейнрес У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. М., 1970. вып.5

Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М., 1990.

Ельмслев Л. Язык и речь // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. М., 1965. Ч.2.

Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. м., 1976.

Кузнецова Э.В. Язык в свете системного подхода. Свердловск, 1980.

Смирницкий А.И. Лексическое и грамматическое в слове // Вопросы грамматического строя. М., 1955.

Смирницкий А.И. К вопросу о слове. (Проблема "отдельности слова") // Вопросы теории и истории языка... М., 1986

Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., 1977.