Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Глаголица и кириллица – первые славянские азбуки. Вопрос об авторстве кириллицы. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//slavyanskaya_philologiya/glagolitsa-i-kirillitsa-pervye-slavianskie-azbuki-vopros-ob-avtorstve-kirillitsy/ (дата обращения: 19.04.2024)
Глаголица и кириллица – первые славянские азбуки. Вопрос об авторстве кириллицы
Содержание
Сама глаголица, до того мало известная славянам, с конца 18-го века стала привлекать повышенное внимание исследователей. Она была не только второй славянской азбукой, на которой сначала писали, а потом печатали в типографиях книги южных славян, но и крайне необычно выглядела, из-за чего возникло множество загадок с ее происхождением. Так что уже с конца 18-го века появлялись гипотезы возникновения глаголицы. Мы рассмотрим некоторые из них, чтобы понять, в каком направлении работала мысль ученых, а затем попробуем привлечь наиболее компетентное мнение.
Начнем с рассмотрения истории ее исследования, изложенной Я.Б Шницером. « Глаголица состоит из 40 знаков с такими замысловатыми, причудливыми и своеобразными формами, что при поверхностном взгляде очень трудно найти какое-либо сходство с другими алфавитами. Это обстоятельство и подало повод к оживленным спорам по вопросу о том, что именно послужило образцом для изобретателя глаголицы. Некоторые полагали (Антон), что глаголица заключает в себе первобытные славянские письмена, так называемые руны, то есть те символические знаки иизображения, которые существовали у славян в дохристианскую эпоху и служили для обозначения не отдельных звуков, а целых понятий, как-то времен года, месяцев, явлений природы, божеств и прочих» . — Очень интересный пассаж. Чех Антон вместе с чехом Лингардтом полагал, что славяне еще в 4-м веке н.э. писали рунами, которые, однако, были не буквами, а знаками, которые могли изображать целые понятия. И глаголица появилась в качестве их буквенного продолжения уже в 5-6-м веках.
Говорят, что первое впечатление чаще всего оказывается верным. Сейчас, после десятилетнего исследования загадок славянской письменности, я прихожу к тем же выводам. Конечно, в 18-м веке еще трудно было представить себе, сколь разнообразной может быть эта исходная письменность; но для меня важно то, что 1) до кириллицы и глаголицы у славян существовала своя система письма; 2) знаки этой системы назывались рунами; 3) руны не были буквенными знаками, но могли обозначать несколько звуков или даже целые слова (понятия).
Продолжу цитирование — « Всеволод Миллер,однако, посмотрел на это совершенно иначе. По его мнению, в замысловатой форме глаголицы надо видеть не руническую систему древних славян, а признак личного творчества, почему и приписывает изобретение этой азбуки святому Кириллу» . — Я не вижу тут противоречия. Глаголица является письмом буквенным, а не слоговым или иероглифическим, поэтому можно сказать, что она изобретена кем-то на основе славянских рун, но вовсе не представляет собой сами эти руны. Что же касается Кирилла, то вряд ли он был изобретателем глаголицы, хотя бы потому, что она принадлежит и совсем другой культуре, и совсем другой эпохе.
« Другие, напротив, считали глаголицу не изобретением в собственном смысле этого слова, а только неудачной переделкой из какого-либо другого алфавита, а потому старались находить сходство между нею и некоторыми алфавитами. Гануш, например, старался доказать сходство некоторых букв с германскими рунами; Шафарик указывал на сходство некоторых начертаний с письменами восточными (сирийскими, пальмирскими и др.); Миллер— с письменами персидскими (времен Сассанидов), Григорович выводил глаголицу из арабского письма, Гайтлер, наконец, доказывал, что глаголический алфавит является видоизменением албанского письма и т.д.» . — Я полагаю, что такое беглое перечисление не позволяет выявить массу интересных догадок, высказанных упомянутыми исследователями; скорее всего, названные работы после упоминания их основной идеи складывались последующими учеными в некий интеллектуальный архив, из которого они больше уже не извлекались. А жаль! Например, Гануш сопоставлял глаголицу не столько с рунами германцев, сколько с рунами славян, но эта «деталь» была упущена, и собственное славянское наследие, уже опубликованное в работе этого автора, прошло мимо историков славянской письменности!
« Но все эти попытки ученых отыскать прототипы глаголических букв в письменах гародов, чуждых славянам и не имевших с последними никаких сношений, потеряли, нам кажется, всякий смыслс тех пор, как знаменитый ученый Исаак Тэйлор выступил в науке с совершенно новой, но очень простой и удачной теорией происхождения глаголицы. По мнению Тэйлора, источник глаголицы следует искать не в письменах таких отдаленных народов, как персы, арабы, сирийцы и другие, а в письме народа, с которым славяне находились в соседстве и близких сношениях, а таким народом, несомненно, являлись прежде всего греки. В обиходном, так называемом курсивном письме греков 8 и 9 вв. Тэйлор и указал источник глаголицы» . — Основная мысль Тэйлора понятна и до определенной степени приемлема. Если кириллица из 38 букв включает 32 греческих или славянских на основе греческих, то почему бы не предположить то же самое и в отношении глаголицы? Если глаголица была создана за несколько веков до кириллицы как профанное письмо, она и не должна была ориентироваться на греческий устав; как раз греческая скоропись и подходила ей в большей степени. Но главное достоинство, конечно же, в другом: признав глаголицу другим продуктом греческой письменности, слависты, во-первых, получали мощную поддержку православной церкви, ведущей свое начало тоже из грекоязычной Византии; кроме того, теперь становилось не столь принципиальным, какую именно азбуку создал святой Кирилл, ибо получалось, что глаголица наследует ту же самую греческую культуру, только в чуть ином аспекте. Это оказывалось чрезвычайно удобным; поэтому вопросы научной истины можно было отодвинуть на второй план.
Я допускаю, что часть букв могла иметь греческий источник, но в концепции Тэйлора меня как раз сдерживает его на редкость удачная позиция, удовлетворяющая, так сказать, социальному заказу: глаголица создана на базе греческого письма! Но удобство — не главное возражение; этот аргумент лишь возбуждает сомнение. Глаголица создавалась, как было показано выше, не для православных, а для христиан-католиков, вовсе не ориентировавшихся на Византию; для них греческая первооснова будет играть скорее отрицательную, нежели положительную роль. Они были бы рады усмотреть в глаголице латинскую первооснову.
Далее, очень смущает то, что основой для письменности был выбран не парадный, уставной, а весьма затрапезный, обыденный, скорописный шрифт. У греков все заглавные (прописные) буквы, которые высекались на камне, носят строгий и величественный характер; напротив, их строчные буквы уже являются рукописными и читаются с гораздо большим напряжением. Было бы странным, если бы какой-либо негреческий народ взял за основу такие сложные знаки. Но если пойти еще дальше, и от строчных перейти к скорописным буквам, то найти логическое объяснение становится вообще едва ли возможным. Конечно, существует социальная периферия и в графике: есть письмо детское, где дети путают разворот букв и пишут их не в ту сторону; есть письмо людей с тремором руки, когда вместо прямых штрихов идут дрожащие линии; существует и неразборчивая скоропись врачей, где одна буква похожа на другую, и где различаются не столько сами буквы, сколько их количество и некоторые наиболее яркие знаки, дающие возмлжноть хоть как-то опознать слово. Именно сюда и относится бытовая скоропись. — Кроме того, можно почти наверняка утверждать, что количество скорописных вариантов изображения одной и той же буквы оказывается не менее десятка, так что среди них всегда можно сделать выборку и найти знак, весьма похожий на тот, что нам нужен. Так что к скорописи как источнику заимствования я отношусь весьма настороженно.
Но есть и еще одно обстоятельство: как возникли названия славянских букв? Ведь они вовсе не похожи на греческие названия, а возникли они вместе с глаголицей! Более того, как объяснить продуманность отражения в алфавите славянской фонетики? Ведь если составлял человек, берущий за основу обыденный уровень греческого языка и письма, то вряд ли бы он смог справиться с решением проблемы создания букв для особых славянских звуков; напротив, если бы это был выдающийся филолог, он вряд ли бы польстился на такой нестрогий вид письма, как скоропись. Все эти вопросы оказались забытыми исследователями глаголицы.
К сожалению, историки письма восприняли предложение Тэйлора на-ура; это видно по восторженному тону Шницера: « И действительно, всматриваясь в буквы глаголической азбуки и сравнивая их с соответствующими буквами греческого курсивного алфавита 8 и 9-го веков, нетрудно убедиться, что форма некоторых букв одной системы сильно напоминает или даже совершенно походит на форму другой системы. Например, буква глаголицы (г) вполне соответствует по форме греческой курсивной (гамма), буква (д) — греческой курсивной (дельта), буква (п) — грееской (пи), буква (е) есть обращенная в другую сторону греческая (эпсилон), буква (р) — перевернутая греческая и т.д. Если же между буквами глаголицы и попадаются нередко такие, которые не имеют наглядного сходства с соответствующими буквами греческого алфавита, то это в большинстве случаев зависит от присущих этим буквам начертательных украшений в виде различного рода добавочных черточек, кружков и завитушек, которые до того изменили их форму, что в некоторых случаях даже трудно определить их основную фигуру. Сравним для примера глаголическую букву (л) с греческой курсивной (лямбда), глаголическую (м) с греческой (мю), глаголическую (о) с греческой курсивной буквой (омикрон) и т.д.». — Действительно, некоторые буквы глаголицы напоминают греческие, например, г — гамму, а л — лямбду, но уже д имеет на одну петельку больше, чем дельта, п довольно далека от пи, отличаясь несколькими деталями, е и р развернуты не так, как эпсилон и ро; достаточно отличается и м от мю.
Происхождение глаголицы по Тэйлору
На рисунке показаны скорописные буквы греческого алфавита в сопоставлении с глаголицей. Слева приведены значения букв, правее расположены знаки хорватской глаголицы (которую Тэйлор считал позднейшей), затем буквы болгарской глаголицы и, в самой правой колонке, — буквы греческого курсива. Легко видеть, что на этой таблице буквальных совпадений гораздо меньше, чем в пояснениях Шницера. Так, «а» в виде «+» и альфа как А пишутся различно; вместо «в» в греческом курсиве приводится ипсилон, вместо «ж» — сочетание «тс», которое его не передает и т.д. Короче говоря, при ближайшем рассмотрении видны лишь весьма относительные графические совпадения, по большей части не соответствующие звукам глаголицы. Я бы назвал этот рисунок «таблицей случайных совпадений» некоторых рукописных вариантов букв глаголицы и греческого курсива, причем, повторяю, совпадений весьма относительных.
Тем не менее, слависты были воодушевлены, поскольку, как им казалось, решаются все тайны происхождения глаголицы. Шницер даже задает, казалось бы, очень сложный вопрос, и не скрывает свою радость по поводу того, что ответ получается отличным: « Но как объяснить происхождение букв чисто славянских, для которых, как известно, в греческом алфавите не было и нет соответствующих букв? Например, как объяснить происхождение букв ж, ч, ш, щ, ъ, ь и т.д.? До Тэйлора большинство ученых было того мнения, что эти славянские буквы частью были придуманы самим составителем славянской азбуки, частью же заимствованы из других алфавитов; например, буквы ш и ч выводили из еврейских шин и цаде, с которыми, заметим, эти славянские буквы действительно имеют значительное сходство. Но Тэйлор показал, что для объяснения и этих славянских букв вовсе нет необходимости обращаться к такой отдаленной азбуке, как еврейская, или какой-нибудь другой ей подобной, а надо иметь в виду опять-таки одну только греческую письменность. Дело в томи, что, благодаря постоянным сношениям с соседними славянами, грекам, начиная с 6-го века, очень часто приходилось писать в своих бумагах славянские имена, а также названия городов и селений греческими буквами. При этом, конечно, приходилось нередко воспроизводить на письме и такие славянские звуки, которых не имелось в греческом алфавите, например, ж,ч, ш, щ, и др. В большинстве случаев, как это можно судить по некоторым документам, дошедшим до нас, эти звуки выражались посредством сочетания двух и более греческих букв. Например, звук «ш» выражался последством комбинации s s, звук «ц» посредством s t и т.д. Впоследствии, с развитием у греков скорописи, каждая из таких комбинаций писалась слитно, и таким образом с течением времени оюбразовался в греческом письме целый ряд сложных знаков, так называемых лигатур, из которых Тэйлор и выводит те начертания глаголической азбуки, которые были прибавлены к греческому алфавиту для выражения звуков чисто славянских. Например, букву «ш» Тэйлор выводит из комбинации s s, которая, будучи написана слитно, действительно дает по форме весьма близкое и очень удобное объяснение этой буквы; букву «ч» он выводит из лигатуры t s s, букву «ц» — из лигатуры s t и т.д.». — Хотя я по-прежнему не считаю греческие буквы источником глаголицы (но полностью разделяю эту точку зрения в отношении кириллицы), я высоко ценю мысль о том, что многие буквы, особенно присущие только славянским языкам, могли произойти из лигатур. Если предыдущие исследователи на этот аспект обращали недостаточно внимания, то у Тэйлора эта мысль выражена веесьма выпукло.
Дальнейшее развитие теория Тэйлора получила в работе академика И.В. Ягича, а также в брошюре профессора Казанского университета Д.Ф. Беляева. Эти исследователи вполне согласились с Тэйлором в общей мысли, но немного подредактировали некоторые подробности.
Изменения, внесенные в теорию Тэйлора Ягичем и Беляевым
« Но если в основу глаголицы действительно легла греческая азбука, — резонно спрашивает Шницер, — то возникает вопрос, зачем это было составителю ее искажать и переделывать начертания ее букв. Не прще ли было ему прямо позаимствовать все нужные для его азбуки буквы и оставить их в то же виде, в каком они представлялись в греческом алфавите. В объяснение этого, могут, по-нашему, существовать два различных предположения. Во-первых, можно думать, что устроителю славянской азбуки слишком ничтожной показалась роль протого заимствования греческого алфавита для применения его к славянской речи. Ему хотелось доказать свою находчивость, и с этой целью он преднамеренно изменил до неузнаваемости начертания греческих букв, чтобы таким образом стяжать себе славу изобретения новых, никому еще до него неизвестных знаков. В пользу такого объяснения, по-видимому, говорит даже несколько фактов. Так, в глаголице существует несколько букв, в начертании которых ясно проглядывает желание изобретателя замаскировать и скрыть их греческое происхождение. В одних, например, случаях бросается в глаза желание изобретателя видоизменить форму греческих букв прибавлением кружочков (буквы г, д, л, м, п и др.), в других — обращением буквы в другую сторону (буква е), в третьих — даже писание вверх ногами (буква р) и т.д. Но мождет существовать и другое объяснение, именно, что изобретатель, будучи хорошо знаком с греческим алфавитом, хотел лишь воспользоваться звуковым его принципом, но при составлении своей азбуки никак не мог отрешиться от неотступного влияния самих начертаний, которое и прогладывает в глаголице в виде большего или меньшего сходства отдельных ее букв с соответствующимим буквами греческого алфавита. Во всяком случае несомненно то, что составитель глаголицы все свои старания прилагал к тому, чтобы казаться оригинальным, и этим, конечно, он создал для науки те затруднения, которые она встречала всякий раз, когда доискивалась прототипов глаголических букв». — Я придерживаюсь противоположного мнения, а именно, что создатель глаголицы совершенно не стремился к сложным начертаниям, которые возникли в процессе эволюции этой азбуки; что же касается некоторого сходства в начертаниях отдельных букв у глаголицы и у греческой азбуки, то оно совсем не больше, чем у глаголицы и других алфавитов.
Библия 14-го века на 5 языках
В качестве примера можно привести изображение Библии 14-го века на языках народов, исповедующих монофизитство: армянском, арабском, коптском, сирийском и эфиопском. Каждая из этих письменностей содержит знаки, напоминающие буквы глаголицы, только в одном алфавите это будут одни, а в другом — другие. Так, известный филолог Г.М. Прохоров обосновал связь (в чисто графическом плане) между буквами глаголицы и знаками других систем письма. Так, глаголический аз,, выглядит точно так же, как эфиопский слоговой знак ТА или коптский ТИ, ТЗИ, а также как грузинская буква «кан»; глаголическая буква буки напоминает ему самаритянскую букву мем , а глаголическая буква иже чем-то похожа на эфиопский слог МА. Что же из этого? А ровным счетом ничего! Сказать, что глаголица возникла из армянского, грузинского или эфиопского алфавита (в последнем случае — силлабария, ибо в эфиопском языке принята слоговая письменность) невозможно. Вместе с тем, данные примеры небесполезны, поскольку даже сложные начертания букв глаголицы возможны в каких-то других алфавитах.
В конце 40-х-начале 50-х гг. 20-го века независимо друг от друга Г. Чернохвостов в Финляндии и Е. Георгиев в Болгарии пришли к выводу о том, что глаголица не возникла эволюционным путем, а была продуктом деятельности одного человека, исповедующего христианство. С их точки зрения, в основу большинства ее букв положены три основных символа христианской религии: крест, символ Христа (такова буква аз), треугольник, символ Троицы, и круг, символ бесконечности и всемогущества Бога Отца. И действительно, таковы в болгарской глаголице буквы И и С. Однако хорватская глаголица, за исключением буквы омега, не имеет кругов и в принципе не знает треугольников, да и аз в виде мало похож на крест. Так что основание для гипотезы выбрано не очень крепкое. Тем не менее, Г.М. Прохоров продолжил эту версию и предположил, что глаголица была создана для болгар в 7-м веке миссионерами-монофизитами, ибо графика глаголицы очень напоминает как раз восточные типы письма.
Взгляд Г.М. Прохорова интересен тем, что этот ученый удревняет создание глаголицы по сравнению с современной точкой зрения на 2 века и, кроме того, показывает, что внешнее оформление славянского шрифта вполне соответствовало шрифтам восточных христиан-монофизитов. Это то, что можно было бы назвать стилизацией. Современное русское гражданское письмо можно стилизовать по-разному: написать строго, СТИЛИЗАЦИЯ, или начертать кирилловским шрифтом,, или то же самое стилизовать под глаголицу, ,или под арабский шрифт, ,или под китайские иероглифы, , или под письмо грузин, , или под письмо индийцев, и под любые другие начертания. При всем том основные параметры букв, их характерный облик, остаются неизменными. Следовательно, болгарская глаголица была стилизована под восточные письмена, тогда как хорватская — под готический шрифт сочинений на латинском языке. Стилизация — это внешнее оформление шрифта, его сближение с каким-то другим шрифтом в области деталей.
Однако неужели нельзя провести исследование глаголицы не по завиткам, кружочкам и треугольничкам, а по основным параметрам ее букв? И при этом еще попытаться понять значение наименований каждой буквы? Неужели никто из ученых не брал на себя такой труд? — Почему же никто? Такой исследователь существовал, и мы уже мимоходом упоминали его имя. Это — Игнаций Гануш. Интересно, что на него ссылаются очень многие ученые как на нечто само собой разумеющееся, но почти нигде его не цитируют. У меня возникло впечатление, что его в действительности мало кто читал, хотя его название было у всех на устах. Я имею в виду работу известного чешского слависта «К вопросу о рунах у славян», напечатанную в 1857 году в журнале «Архив исторического австрийского источниковедения» на немецком языке. Поскольку там речь идет о глаголице, а это произведение на русский язык не переводилось, я хотел бы пересказать наиболее важные его положения.
В 19-м веке работы любили называть пышно, и данная статья тоже не избежала подобной участи. Называется она так: « К вопросу о рунах у славян с особым обзором рунических древностей ободритов, а также глаголицы и кириллицы. В качестве вклада в сравнительную германско-славянскую археологию, соданниедоктора Игнаца Й. Гануша, действительного члена и библиотекаря Императорского Чешского Научного общества в Праге».
Прежде всго идет объяснение названия глаголицы. « Глаголица — как звукопись, в отличие от картинописи; так объясняет и Добровский». Под звукописью или фонографией тут понимается запись каждого отдельного звука, то есть буквенное письмо; под картинописью или пиктографией — письмо рисунчатое. Правда, я не полагаю, что до глаголицы у славян существовала пиктография; более того, я точно знаю, что до буквенной письменности у славян существовала письменность слоговая, поэтому действительно глаголица названа для отличия ее от предшествующего письма, но только оно носило иной характер, не пиктографический. Впрочем, в 19-м веке этого еще не знали. Что же касается Иосифа Добровского, (1753-1829), то он был известным чешским языковедом, основателем сравнительной славистики, автором первой чешской научной грамматики (1809), автором сравнительно-исторической грамматики славянского языка (1822). — Гануш предлагает и другое объяснение имени глаголицы. « Может быть, что, согласно мессе, поющие (читающие) далматинские священники и называются «глаголиты», как и их письмена (кгиги), из которых они читали. Слово «глаголаш» еще и теперь в Далмации служит обозначанием славянской литургии, однако слова «глагол» и «глаголати» уже чужды сегодняшним сербо-славянским диалектам». — Как видим, Гануш приводит очень интересное свидетельство того, что глаголица предназначалась для проведения славянской литургии, причем, разумеется, литургии по католическому канону. — Как мы увидим ниже, слоговое славянское письмо для этих целей не годится, но не по причине своего слогового характера, а из-за многочисленных лигатур, которые требуют большого времени на их разгадывание, тогда как во время службы читать или петь требуется довольно быстро, с такой же скоростью, как и выученный наизусть текст.
У глаголицы есть и другое имя — буквица, которое «по возрасту превосходит все другие названия алфавитов», и оно связывается с представлением «о глаголической букве, о буке, о буковой черте». Правда, вырезать закругления болгарской глаголице на таком хрупком и твердом дереве, как бук, совершенно невозможно; так что я полагаю, что шрифт для дерева представлял собой хорватскую глаголицу. « Чем старше глаголица, тем благороднее ее черты; чем она моложе, тем короче, непонятнее, запутаннее, неразделимее, ниже». Из этого тоже как будто следует, что глаголица прежде развивалась у хорватов как письмо для дощечек, а потом, перекочевав на пергамен и бумагу у болгар, стало закругленным.
Теперь перейдем к рассмотрению мнения Гануша о каждой конкретной букве глаголической азбуке. Это интересно прежде всего потому, что данный исследователь обощает огромный эмпирический материал, в наши дни недоступный русскоязычному читателю.
Глаголическую букву «а» Гануш передает как , а также как и , но подлинной или простой формой считает или . Она напоминает северную, то есть германскую руну с тем же смыслом, которая имеет также вид , но иногда появляется в удвоенной форме . Существует также руна «а» ободритов в виде или. В рунических алфавитах (футарках) она называется o s«,ясень», что восходит к слову ans, as со значением «бог». Миклошич пишет ее славянское произношение как аzъ, Шафарик как az, в греческом реестре она — a z. Поскольку аzъ в славянском языке означает «я», « остается сомнительным, были ли название и сам знак исконно славянскими, или аzъ возник не из o s, а из ans, as (бог)». — Честно говоря, прежде мне не приходилось встречать понимание «аз» как «бог»; однако, глядя на глаголическое изображение этой буквы в виде католического креста , я вполне могу согласиться с этой трактовкой, и даже нахожу ее весьма оригинальной, поскольку составитель глаголицы четко выразил свою конфессиональную принадлежность. Это еще раз подчеркивает, что глаголица тоже возникла как письменность христианского богослужения. С другой стороны, я не нахожу большого сходства между кириллическими и германскими руническими знаками в изображении звука «а», кроме, разве что знака .
Глаголическая буква «буки», по Ганушу, имеет вариантыили и напоминает руну ободритов или , хотя чаще эта руна ободритов имет формуили. Название «буки» означает бук, буковые палочки, а слова «буквица» или «букварь» восходят к нему. — Действительно, я нахожу сходство между и очевидным; что же касается слова «буки», то столь же очевидна его связь с буком, писчим материалом средневековья в умеренных и несколько южных широтах. И если это далеко не первая и не вторая буква в германском руническом футарке, то она должна быть второй в глаголице, образуя словосочетание «божественная христианская буква».
Буква «веди» по Ганушу имеет вид , или, но угловатая первая форма ему представляется более древней и соответствующей вырезанию на дереве. В связи с этим он цитирует Шафарика: « Хорватская глаголица по ее склонности к прямолинейности равна рунам и санскриту, которые вписывались или врезались между линиями или под прямой линией в рамку, тогда как болгарская глаголица, напротив, несет на себе печать шрифта, наносимого пером или кистью, но никак не вырезанного. Этот особый характер прямолинейности хорватская глаголица сохраняет в церковных рукописях и книгах раннего времени (что с годами уже не могло выражаться определенно) вплоть до недавней поры, и лишь в рукописях светского употребления образовалась округленная скоропись» . Павел Иосиф Шафарик (точнее Шафаржик), (1795-1861)-- славист, словак, один из основоположников сравнительного изучения славянских языков. Выдвинул тезис о европейской прародине славян и опроверг тезис Добровского о происхождении всех славянских языков из старославянского, понимая последний как диалект староболгарского языка. — Я вполне согласен с его объяснениемпроисхождения хорватской и болгарской глаголицы, ибо сам пришел к тем же выводам. — Хотя букве «веди» Гануш уделяет очень много места, прямые аналогии с руническими знаками у него выглядят натяжками, и он честно признается, что «исходное ее значение определить трудно", что относится как к графической форме, так и к названию. Впрочем, греческая форма записи, b e t a, сближается Ганушем с финикийским названием «бет» в значении «дом». Так что тут уже мы вступаем в традиционный алфавит, основанный на финикийском письме. Что же касается числового значения, то Гануш отмечает, что «в» в кириллице имеет значение 2, в глаголице — 3, в этрусском алфавите соответствующая буква стоит на 4-м месте, а латинская буква v могла занять 5-е место. Иными словами, именно для этой буквы существует максимальный разброс числовых значений, причину которого Гануш не объясняет.
Буква «глаголь» по Ганушу имеет вид или , что он сближает с пальмирской буквой гимельили камел со значением «верблюд». Что же касается ободритских рун , или , то они мало похожи на эту глаголическую букву. Гануш полагает, что название «глаголь» выводится из названия руны «хагаль», а само слово «хагаль» в германских языках он связывает с пением, в том числе и певчих птиц. В славянском названии «глаголь» эта семантика отчасти сохраняется.
Пятую букву, «добро», , равно как и кирилловскую букву , Гануш считает перевернутой буквой В, то есть или , что по форме соответствует греческой дельте. У ободритов есть общегерманская руна с чтением th, из которой могла возникнуть буква D. Разворот знака в противоположную сторону встречается и у финикийской буквы «далет». Руна thyth или thiuth имеет как раз значение «добрый», «хороший». Греки передавали название этой буквы как a g a q o n, то есть «добро, хорошо»; иными словами, не по названию, а по значению.— Это соображение мне представляется весьма важным; как и «аз», название буквы глаголицы заимствовано из рунического футарка германцев через посредство ободритов.
Шестая буква или связывается с ободритскими рунами , , и . Гануш отмечает, что эти ободритские руны представляют собой на самом деле дифтонг ai (+ ), который так и звучал изначально, но затем трансформировался в ei. Допускает Гануш и происхождение этой глаголической буквы из финикийской буквы «хе» («вдох», «окно в решетке») в форме или древнееврейской буквы . Болгарский абецедар называет эту букву hiest, греческий кодекс — g e e s i. Гануш полагает, что славяне вокализировали или дифтонгизировали начало слова, то есть отбросили первый придыхательный звук и произносили «еси» или «йеси», что позже поняли как «есть». Германские руны имели как другие значения, так и значение семитского «хе». — Мне кажется наблюдение Гануша крайне интересным и важным, ибо лигатура ai для передачи «е» показывает, что если эта форма буквы (графема) была действительно заимствована через ободритов из германского рунического футарка, она была составной. Этот факт сразу наводит на мысль о том, что и другие буквы глаголицы могли являться вязью, объединением более простых букв, что и привело к возникновению такого сложного шрифта, каким является глаголица.
Седьмая буква, ,или , буква ж, при снятии двойных штрихов превращается, по Ганушу, в , что он отождествляет с. Болгарский абецедар называет ее не z ivete, a quiete, тогда как греческий кодекс — z h b h t. Гануш полагает, что данная буква похожа на англосаксонскую руну или ,г, которая имела ветвистую формуи называлась gyfu, gibu. Это, вероятно, согласуется с болгарским названием quiete, а также с литовскими формами givata, z ive te. — Для дальнейших рассуждений указанная Ганушем близость между знаками Х и Ж будет очень важна.
Восьмая и девятая буквы, и это s, «зело» и «з», «земля». Зело также имеет вид или , тогда как земля — или . При этом Гануш предполагает, что первоначально «зело» было знаком для обозначения «ж»; в хорватских рукописях этот знак фигурирует только для обозначения числа. В семитских алфавитах тоже различаются «шайн» и «саде» .
Буквы десятая или двенадцатая — это буквы «и», которые имеют форму глаголических знаков , , ,и . Гануш отмечает, что этот звук ни в кириллице, ни в глаголице не имеет специального названия, и лишь в болгарском абецедаре называется i s e i. То же самое можно сказать и обо всех нордических рунических алфавитах, где руна называется"
Восемнадцатая буква « покой» существует в виде или , что восходит к рунам с нестрого различаемым значением p/b/v/u. Поэтому есть сходство с еврейскими и этрусскими знаками , , нордическими рунами со значением U в виде ,, а также ободритскими рунами U/V , с тем же значением.
Двадцать третья буквы, " ферт" , выглядит в глаголице как , что напоминает греческую букву фи и фиту. Греческий кодекс называет эту букву j e r o t, а болгарский абецедар - fort. Отсюда выводится совпадение с названием нордической руны р, petra. Правда, смысл названия этой руны неясен.
Под тридцать четвертой буквой глаголицы ,"ю" понимаются знаки , и . Ими обозначаются два звука, i + о или i + u. А для обозначения u часто использовался знак v в форме не только , но и .
Тридцать пятой и тридцать шестой буквами славянского алфавита являются и , существующие только в кириллице.
Что же касается ее возможного редактора, то о нем имеются сведения. Правда, разные версии называют разные имена. Наиболее древняя из них и, видимо, наиболее правдоподобная &mdash это версия о создании глаголицы святым Иеронимом. Вероятно, наиболее полно в последнее время она представлена в труде словенца Ивана Томажича. Вот что он пишет о Иерониме и о глаголице: Святой Иероним был одним из величайших учителей ранней Западной Церкви. Иероним родился около 347  года в Стридоне, на Словенском побережье (в соответствии с Британской энциклопедией, вблизи современной Любляны, Словения). Возможно, родители Иеронима были римскими поселенцами, однако, не иключено, что они были местного происхождения. Его образование, вначале домешнее, было продолжено в Риме. Большая часть его жизни прошла в Риме и Палестине. По предложению папы Дамаса I (366-384) он перевел всю Библию на латинский язык (латинская версия Библии &mdash так называемая Вульгата). Он также написал ряд коментариев к Библии, а также аскетических, монашеских и теологических работ.
Имеется книга, написанная глаголицей, которая приписывается святому Иерониму (не доказано), из которой сохранилось 22 страницы. В 15-м веке книга была широко представлена публике как реликт святого Иеронима. Даворин Жункович в своей книге « Предистория славян» объясняет, что эта книга имела разных владельцев. Глаголический шрифт является очень древним, его происхождение неизвестно и, вероятно, он предшествовал святому Иерониму. Некоторые лингвисты полагают, что он явился продолжением венетского письма, хотя его письмо округло. То, что глаголица имеет отношение к святому Иерониму, ясно из поведения папы Иоанна Х (910-928), который был противником литургии на славянском языке, как на шрифте Кирилла и Мефодия, так и на глаголице, которая употреблялась в Истрии и Далмации. Однако, когда священники ему объяснили, что литургия на глаголице восходит к святому Иерониму, он прекратил свое противодействие. Объяснение должно было быть очень существенным, чтобы повлиять на папу .
Как видим, история повторяется. Подобно тому, как святой Кирилл не был изобретателем кириллицы, но предложил ее устроение, так и святой Иероним имел дело с уже готовой глаголицей, которую, очевидно, тоже отредактировал, чтобы приспособить ее для передачи славянских звуков при переводе христианских книг. Разница между святыми Иеронимом и Кириллом состояла не столько в том, что один жил примерно на 400 лет раньше другого, а в том, что глаголица поначалу обслуживала западных славян (моравы) и западную часть южных славян (словенцы, иллирийцы, хорваты), тогда как кириллица &mdash восточных славян (русы) и восточную часть южных славян (болгары), а также в том, что святой Иероним ориентировался на Рим и латинское письмо, а Кирилл - больше на Константинополь и на греческое письмо. Разница состояла и в том, что в 4-м веке н.э. еще не было принято называть письменность по имени ее редактора, тогда как в 9-м веке такое уже было возможно. Наконец, латинская письменность не имела численного значения большинства букв и потому не имела того характера сакральности, как греческое письмо &mdash таковой после редактирования стала и глаголица.
Конечно же, Гануш решил далеко не все проблемы, связанные с глаголицей. Но он далеко продвинул изучение и глаголической графики, и названия ее букв, показав, что в качестве протоглаголицы выступают нордические руны. Тем самым получается как в русских народных сказках: чтобы понять, как возникла кириллица, надо было исследовать глаголицу, а чтобы понять глаголицу, надо заняться нордическими рунами.
23.02.2016, 7881 просмотр.