Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Тематические направления в официальной литературе конца 50-х - начала 80-х годов. Зарождение постмодернизма. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//russian_literature/russkaya-i-sovetskaya-literatura-xx-xxi-vekov/tematicheskie-napravleniya-v-oficzialnoj-literature-koncza-50-x-nachala-80-x-godov-zarozhdenie-postmodernizma/ (дата обращения: 25.04.2024)
Тематические направления в официальной литературе конца 50-х - начала 80-х годов. Зарождение постмодернизма
Содержание
В "официальной" ("подцензурной") литературе конца 50х-начала 80х годов, которую с точки зрения сегодняшнего момента и по отношению литературе постмодерна можно назвать "классической" или "традиционной", можно выделить следующие тематические направления: военная проза, лагерная проза, деревенская проза, городская проза и проза сорокалетних. Эти тематические направления, конечно, не исчерпывают многообразия литературы означенного периода, однако именно на них, при всей мере условности их выделения, можно проследить возникновение и развитие основных и ведущих тенденций литературного процесса тех лет и тем самым обнаружить процесс зарождения постмодернистических черт в недрах "классики".
Появление новых тенденций в развитии русской литературы тех лет можно связать с публикацией рассказа М.Шолохова "Судьба человека" (1975), так как именно в нем впервые в послевоенной литературе героем повествования становится не Герой, не личность социально активная, а герой "незаметный", простой, рядовой. Образ Андрея Соколова, намеренно созданный автором как образ человека обыкновенного, ничем особенным не приметного, знаменует собой поворот (или возврат) литературы соцреализма к традициям русской литературы 19 века: от изображения черт, приобретенных под воздействием социальных изменений и установлений, литература переходит (возвращается) к изображению черт народно-национальных, традиционных. Шолохов "не награждает своего героя ни исключительной биографией, ни качествами выдающейся личности", он стремится придать судьбе героя черты "всеобщности", "всемерно подчеркивая обычность пути" Андрея Соколова, выделяя народные составляющие характера героя (Хватов А.И. Художественный мир Шолохова. М., 1970).
Перенос акцента с вопроса о взаимоотношении личности и государства (социальный аспект) на внутренний мир и личностные качества отдельного героя (нравственный аспект), причем героя "негероического", героя "как все", имел принципиальное значение для развития всей русской литературы последующих десятилетий. Появление "нового", а точнее - традиционного для русской литературы героя дало толчок развитию всех тематических направлений в прозе тех лет.
В 1957 г. появилась повесть Ю.Бондарева "Батальоны просят огня", о которой впоследствии, перефразируя известные слова, В.Быков сказал: "Все мы вышли из бондаревских "Батальонов"". Действительно, именно с "Батальонов" началась "новая волна" военной прозы, получившая название "окопной прозы", или "прозы лейтенантов". Грандиозная панорама военных событий, данная в 40-50 годах в романах А.Чаковского и к.Симонова, была потеснена изображением "пяди земли", узкого окопа, клочка земли вокруг одного орудия, многогеройная композиция уступила место изображению одного-двух героев, объективированная манера повествования была сменена исповедью-монологом, романные жанры заслонены небольшими повестями и рассказами (проза В.Астафьева, Г.Бакланова, В.Богомолова, Ю.Бондарева, В.Быкова, К.Воробьева, Е.Носова и др.). Изменение угла зрения героя, смена ракурса воспринимающего сознания породили новое видение событий военного времени, расширили границы военной темы, обнаружили причинно-следственную связь обстоятельств войны с социально-политическими процессами 20-30х гг.
Наряду с традиционными аспектами военной темы на первый план были выдвинуты проблемы предательства, измены, дезертирства, плена, власовщины, и их корни были обнаружены не в упрощенно-примитивной формуле "кулацко-мелкобуржуазного" происхождения отдельного героя, а в особенностях общественно-политического устройства советского государства, которое, в свою, очередь, обнаружило свое генетическое родство с тоталитарной системой фашизма. В литературе о войне обнаружила себя тенденция дегероизации. Таким образом, уже в военной прозе, очевидно дистанцированной от литературы постмодерна, нашли свое отражение те моменты, которые можно рассматривать как начало формирования внутрилитературных условий, способствовавших появлению постмодерна в современной русской литературе: проза данного направления обнажала теневые стороны военной темы, в условиях жесткой цензуры преодолевала границы дозволенного, обнаруживая сопротивление стереотипу и системе в целом.
Отчасти на этом направлении и на этом основании в конце 60-х годов был написан "военно-иронический роман" В.Войновича "Жизнь и необыкновенные приключения солдата Ивана Чонкина".
Почти одновременно и параллельно с военной прозой шло развитие лагерной литературы, отсчет которой принято вести с рассказа А.Солженицына "Один день Ивана Денисовича" (1959-создан, 1962-опубликован). В силу специфики лагерной темы проза данного направления (А.Солженицын, В.Шаламов, Г.Владимов, Е.Гинзбург, Л.Жигулин, Л.Бородин и др.), изначально была пронизана духом антисистемности, противорежимности. В самом ее основании отчетливо просматривалась параллель "тоталитарное советское государство//лагерь строго режима", сумма составляющих которой возрастала от произведения к произведению. Не случайно, что на материале данной темы появились одно из первых произведений литературы постмодерна - "Зона" С Довлатова (начало работы - конец 60-х, 1-я публикация - 1982 г.) и одно из самых ярких произведений конца 80-х гг. - "Ночной дозор" М.Кураева (1988).
В 60-70 гг среди вышеперечисленных направлений объективно лидировала деревенская проза. Именно в ней мощно и художественно весомо отразились глубинные процессы "разлада" народной жизни, именно в ней были сделаны попытки разглядеть в событиях революции и гражданской войны, коллективизации и колхозного движения в целом истоки трагических конфликтов современности, именно писатели-деревенщики заговорили о взаимозависимости социальных "великих переломов" и нравственной деградации современного человека. В прозе Ф.Абрамова, В.Астафьева, Л.Бородина, В.Белова, С.Залыгина, Б.Можаева, Е.Носова, В.Распутина, В.Шукшина осмысление этих проблем осуществлялось через образ героя "простого", "незаметного", "ординарного", героя "из самой гущи народной". И уже только это следует считать значительным вкладом деревенской прозы в развитие современного литературного процесса. В рамках деревенской прозы, во многом ориентированной на идеалы традиционной крестьянской жизни, такого рода герои (особенно герои старшего поколения, старики и старухи) обретали черты праведников, героев цельных и идеальных. Но чем меньше герой был связан с прошлым, чем более он был причастен к настоящему, тем яснее в его характере обнаруживается "слом", "крен", беспокойство и душевная неустроенность.
Наряду с героями цельными в деревенской прозе появился тип современного героя-героя "промежуточного", маргинального, стоящего "одной ногой на берегу, другой - в лодке" (В.Шукшин). Беспорядок в душе такого героя прогнозировал кризис личностного начала, девальвации духовных ценностей, его двуликость и раздвоенность, процесс деперсонализации, нашедший свое отражение в "иронически-авангардистской" (Н.Иванова) прозе В.Пьецуха.
Если деревенская проза опиралась на национально-почвеническую традицию, на основы народно-крестьянского уклада жизни, то городская - преимущественно на культурную, интеллектуальную традицию. В критике городскую прозу нередко противопоставляли деревенской, но по сути оба направления возникли и развивались не только не в противовес, но параллельно друг другу, имея точки соприкосновения.
Как и в деревенской прозе, в городской остро стоял вопрос о самоценности личности, о (не)развитости личностного начала, о девальвированной "самости" современного человека. В творчестве городских прозаиков герой также подчеркнуто неактивный и не-цельный. "Я" героев городской прозы многолико и многоголосо, не адекватно и не идентично само себе. В героях Ю.Трифонова происходит непрекращающийся обмен, рефлексия, звучит мотив "чужой, другой" жизни. Герои А.Битова (еще не названные героями-симулякрами) - это герои "без истинного лица", с мозаично-цитатным сознанием, они "производят впечатление", "мерещатся", живут " не своей", "краденой" жизнью, в "ненастоящем времени", проводят дни "в поисках утраченного назначения".
Постмодернистская формула "мир как текст" едва ли не впервые отчетливо звучит у Битова: герой "Пушкинского дома" - филолог, изучающий тексты русской литературы, - сам "становится частью текста" (В.Курицын, М.Липовецкий). Элементами интертекстуальности, игрового и абсурдистского начала, максимального слитности автора и персонажа (аннигиляция образа автора - то, что в постмодернистской поэтике будет носить определение "смерть автора") пронизаны и насыщены и содержательный, и формальный планы литературного произведения. Битова интересует не сам предмет, а способы его отражения в художественной реальности (В.Курицын). На уровне артистизма стиля проза Битова изысканно-изощренна:"фраза его что-то значит сама по себе... превосходит самое себя, не является просто информацией, а заключает более глубокий смысл" (Б.Бурсов). То есть и в городской прозе можно наблюдать зачатки и родство литературе постмодерна.
Наконец, проза "сорокалетних" (В.Маканин, Р.Киреев, А.Ким, А.Курчаткин и др.) ближе других направлений стоит к литературе постмодерна. Литературой "общей серединности", "взаимоусредненной массы", "поколением коммуналки" называли "сорокалетних", и уже только эти определения указывают на существование связи с лит-рой постмодерна. Но важнее другое: именно проза "сорокалетних" привнесла в лит. процесс 60-80 гг представление о возможности "безопорности", о герое "никаком" ("ни то, ни се"), герое амбивалентном, изменяющемся (и изменяющем), герое-конформисте, безындивидуальном ("роевом") ("Человек свиты" - название одного из рассказов Маканина). В этой прозе более чем в каком-либо другом направлении, автор обнаружил (как это будет в постмодерне) свое равнодушие к герою, выступил в роли хроникера, бесстрастного и безучастного, принимающего все "как есть", не могущего вмешаться (даже на уровне оценки) в происходящие события (смерть автора). Изображаемые события остались без маркированности хорошо/плохо (кризис иерархической системы миропонимания в целом, М.Липовецкий): все происходящее "объективно" (т.е. бесконтрольно и неизбежно-неотвратимо), "нормально" (т.е. привычно-обыденно) и "как есть" ("А жизнь идет..." и "надо проще..." - "Повесть о старом поселке" Маканина). Игровое, абсурдистское начало представлено в прозе "сорокалетних" ничуть не меньше, чем в прозе городской (напр, рассказы Курчаткина). Уровень стилевой изысканности и живописности прозы "сорокалетних" (особенно у Кима) необыкновенно высок.
Таким образом, условия и предпосылки для возникновения "другой", неканонической, не традиционной литературы постмодерна 80-90-х гг сложились уже в недрах литературного процесса 60-70 гг. По мнению М.Липовецкого "кризис всей этой словесности не может быть объяснен только кризисом советской идеологии"; культурологические факторы, которые привели к возникновению и формированию литературы (культуры) русского постмодерна, - это "делегитимация идеологического и, шире, утопического дискурса", "кризис иерархической системы миропонимания", "осознание симулятивности "общественного бытия" в целом". Образ героя-негероя или героя-антигероя обозначился уже в творчестве писателей-семидесятников. Роль и участие автора в судьбах и ситуациях были ограничены. Тематические рамки литературы были раздвинуты настолько, что "запретных" тем к середине 80х гг фактически не осталось.
При всех минусах своей подцензурной соцреалистической судьбы русская литература 60-80 гг сложилась как литература мыслеемкая и эстетически полнозначная, на определенном этапе выполнившая свою учительную и пророческую роль. Однако период ее "пассионарности" в силу объективных обстоятельств к середине 80х гг закончился. Так, например, кризис деревенской прозы наиболее отчетливо проявился в кризисе традиционалистского отношения к прошлому как образцу и деградации, не только идеологической ( в сторону националистического фундаментализма), но и эстетической (в сторону прямолинейной публицистики и соцреалистического канона) ее ведущих авторов. В ситуации "безвременья" угасание литературы, как в начале 20 в., преодолевалось на пути формалистических поисков, оттачивания техники и приема, стиля и слова, в отказе от служебной функции искусства.
11.03.2018, 28278 просмотров.