Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Протокнига. Тексты на восковых табличках. Предшественники книги. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//197/protokniga-teksty-na-voskovyx-tablichkax-predshestvenniki-knigi/ (дата обращения: 20.04.2024)
Протокнига. Тексты на восковых табличках. Предшественники книги
Содержание
Тексты на восковых табличках
Восковая табличка (цера от лат. tabula cerata; греч. κηρωμένη πινακίδα) — дощечка из твёрдого материала (самшит, бук, кость) с выдолбленным углублением, куда заливался тёмный воск. На дощечке писали, нанося на воск знаки острой металлической, деревянной либо костяной палочкой — стилусом (др.-греч. στῦλος, лат. stilus). В случае необходимости надписи можно было стереть, загладить, и воспользоваться дощечкой многократно. Восковые таблички служили для ежедневных записей, напоминали о делах, о долгах и обязательствах, служили черновиком текстов, которые затем переносились на папирус и пергамент. Запечатанные таблички применялись для составления завещаний, передачи секретных распоряжений начальствующих лиц, разнообразных заявлений, расписок и даже доносов. Древнейшая археологическая находка цер относится к VII веку до н. э. (Этрурия). В качестве предмета повседневного обихода в Европе восковые таблички использовались почти до середины XIX века.
Греческий мальчик, пришедший в школу, приносил с собой покрытые воском таблички. Положив их на колени, он учился писать буквы и слоги, выцарапывая своей еще неумелой ручонкой слова родного языка. Самая древняя такая табличка открыта археологами на территории античной Этрурии (Марсилиано) Она относится к началу VII века до н. э. и вырезана из слоновой кости. По краю ее начертана греческая азбука, едва ли не древнейший из известных нам вариантов: знаки ее написаны еще справа налево. До нашего времени дошли образцы античных «школьных тетрадей», и на одной из них, хранящейся в Берлинском музее, мы читаем выведенную учителем и старательно четыре раза повторенную учеником пропись: «Будь прилежен, мальчик, чтобы тебя не выдрали».
Восковыми табличками пользовались и взрослые. Поэт и ученый, государственный деятель и финансист набрасывали на них свои черновые записи или использовали для составления определенного рода документов. Обычно эти таблички изготовлялись из бука, дуба и других твердых пород деревьев. Края табличек были приподняты, до их уровня наливался расплавленный воск: его разглаживали трапециевидным скребком. По застывшему воску писали продолговатым стальным стержнем: один конец его был заострен, другой оканчивался лопаточкой. Если запись чем-то не удовлетворяла пишущего или же в ней миновала надобность, воск заглаживали лопаточкой, предварительно его подогрев, после чего писали вновь по этой же табличке. Стержень этот у римлян назывался стиль (отсюда ведет свое начало не только соответствующий литературный термин, но и название небольшого кинжала — стилет). «Чаще оборачивай стиль» — советовал начинающим авторам великий римский поэт Гораций (Сатиры, I, 10, 72), подчеркивая тем самым необходимость тщательной отделки литературного произведения. Выражение «оборачивать стиль» получило значение «редактировать», «исправлять». В «Латинской антологии» (1,286) мы находим даже стихи, посвященные этому орудию письма:
Плоский вверху, меняю я вид, устремлялся книзу,
Той и другой стороной обращаюсь для службы различной:
Верхняя часть отменяет все то, что содеяно нижней.
Римский теоретик ораторского искусства Квинтилиан советует начинающему оратору писать только на восковых табличках — на них очень легко стирать написанное (X, 3,31). Кроме того, необходимость часто опускать калам в чернила задерживает свободное развитие мысли. При этом Квинтилиан советует выбирать не очень длинные таблички — он сам знал молодого человека, который писал очень длинные сочинения, потому что оценивал творческий труд по числу строк. Этот недостаток можно устранить простой заменой длинных табличек меньшими.
Судя по сохранившимся образцам, а также произведениям изобразительного искусства, стиль мог иметь самую разнообразную форму—веретенообразную, форму узкого листа, сужающегося посередине, и т. п.
Греки называли покрытую воском табличку «Дельтион», дельтой , — вероятно, потому, что в глубокой древности они имели треугольную или трапециевидную форму. Края табличек просверливались, а в отверстия продевались шнурки (или ремешки, кольца), соединявшие вместе две или большее число табличек. Две связанные вместе таблички назывались диптихом , три — триптихом , четыре и более — полиптихом . Такой диптих упоминается Геродотом, когда историк сообщает о хитрости, к которой прибегнул спартанский царь Демарат, чтобы передать своим согражданам весть о готовящемся походе царя Ксеркса против эллинов (VII, 239). Демарат соскоблил с диптиха («дельтион диптихон») воск, написал письмо на поверхности самого дерева, а затем покрыл всю запись воском. Это было сделано им с той целью, чтобы скрыть содержание письма от персидской дорожной охраны, которая могла бы задержать нарочного. Таблички были затем доставлены в Спарту и там прочтены. Чистые восковые таблички не могли вызывать подозрений: это был обычный предмет обихода грамотного человека.
Восковые таблички служили для ежедневных записей, напоминали о делах, которых не следовало забывать, о долгах и обязательствах, служили черновиком текстов, которые затем переносились на папирус и пергамен. Запечатанные таблички применялись для составления завещаний, для передачи секретных распоряжений начальствующих лиц, для разнообразных заявлений, расписок и даже доносов. Часто они служили письмом, на котором адресат, стерев написанное, тут же писал свой ответ. Живший во второй половине I в. до н. э. римский поэт Проперций горько сожалеет в одной из своих элегий (III,22) о пропаже табличек, так часто курсировавших между ним и его возлюбленной — хотя они были просты и непрезентабельны на вид. «Теперь, — грустил он, — какой-нибудь скряга пишет на них свои счета...»
Документы, которые автор хотел сохранить втайне, запечатывались его личной печатью. В III речи против Катилины Цицерон упоминает о печати одного из заговорщиков, Лентула: на ней был изображен дед Лентула. Светоний подробно описывает личные печати императора Августа. Вначале Август пользовался печатью с изображением сфинкса, затем сменил ее на печать с портретом Александра Македонского. В конце жизни он стал пользоваться печатью со своим собственным изображением, и эта печать перешла затем к последующим принцепсам, его преемникам.
Дионисий Галикарнасский (De comp. verb. 25 ) рассказывает, что Платон не расставался с восковыми табличками до самой смерти, продолжая до последнего часа жизни заниматься литературным трудом. Возле его смертного одра были найдены таблички, на одной из которых оказался набросок начала «Государства» («Отправился я вчера в Пирей, в сопровождении Главкона и Аристона...»).
Античную школу, деловой, литературный и научный мир древности нельзя представить без этого по-своему очень удобного орудия письма, портативного и экономного. Восковые таблички продолжали оставаться в обиходе Европы в течение всего раннего Средневековья. Они служили своеобразными записными книжками французских королей еще в XIII и XIV вв.
Предшественники книги: Liber, folium, in-folio
Археологические раскопки и изучение сохранившихся книг помогли воссоздать историю и процесс их изготовления, ответить на вопрос, где и кем они были созданы. Мы говорим: «Книга размером в фолио» (in folio), т. е. в лист. Почему лист? Название книжного листа происходит от слова folium — лист растения. Это но случайно. Есть не только свидетельство Плиния Старшего о том, что для письма использовали пальмовые листья, но сохранились и сами листья с древнейшими записями на них. Знаменательно, что латинское слово liber первоначально означало «лыко», «древесная кора», на которой писали, позднее это слово обозначало книгу, как отмечают многие древние авторы — Плиний Старший, Тит Ливий, Марциан Капелла.
Диптих, триптих, полиптих (кодекс)
Для записей преходящего значения античность создала специальные таблички, изготовлявшиеся из дерева или слоновой кости. Их называли вощеными или восковыми (cerae, ceraculi, tabulae, tabellae). В дощечке размером 12х14 или 9х11 см, отступая от края 1—2 см, делали углубление на 0.5—1 см, которое заполняли воском. Две таблички клали одну на другую воском внутрь, сбоку просверливали отверстия и с помощью шнурка соединяли вместе. Такую книжечку называли диптихом (diptycha), иногда соединяли три (triptyoha), четыре и более табличек. Это уже был полиптих ((polyptycha), или кодекс (codex). Таблички применялись для счетов, черновиков и личной переписки. До нас дошли как сами таблички, так и многочисленные свидетельства писателей о широком их распространении. Римский лирик Проперций Секст в «Элегиях», воспевая любовь к поэтессе Кинфии, сожалеет, что пропали таблички, на которых оп мог писать стихи своей возлюбленной, их, вероятно, присвоил какой-то скряга, записавший счета. Овидий в «Любовных элегиях» рисует горе юноши, получившего обратно от возлюбленной посланные им таблички:
Плачьте о горе моем:
Возвратились печально таблички!
Буква одна лишь на них,
Значит несчастное: нет!
Античные вазы и рельефы хранят многочисленные изображения школьников, держащих в руках таблички. Оригинальпые восковые таблички, датируемые I—II вв., были найдены в конце XVIII столетия в местечке Верешпатак (совр. Румыния), где прежде находилась римская колония, другие — в Помпеях (около Неаполя), городке, пострадавшем при извержении Везувия. Найденные таблички содержат тексты торговых сделок, арендных договоров, счета.
Папирусные тексты. Том, свиток (volumen), тога. Хранение свитков в ящиках (scrinium), на стеллажах (armarium)
Прекрасный материал для письма изготовляли уже в III в. до н. э. из папируса — растения, произраставшего в дельте Нила. Теофраст в «Исследовании растений», а позднее Плиний Старший в «Естественной истории» оставили подробное описание растения и способа приготовления из него писчего материала, названного тоже папирусом.
Трехгранный стебель растения разрезали вдоль, а затем расщепляли на длинные тонкие полоски. Внутренняя часть стебля, более эластичная, резалась тонкими слоями, ближе к внешней оболочке — более толстыми. Нарезанные полоски сортировали, подбирая по качеству и длине. Затем полоски раскладывали одну возле другой на специальном столе со слегка наклонной поверхностью. Сверху накладывали поперечный слой полосок, смачивали нильской водой и прессовали (при этом из волокон выделялся сок, прочно склеивавший полоски папируса). В результате получался лист, длина которого соответствовала длине стебля, а ширина колебалась от 10 до 40 см. Соединением нескольких полос увеличивали длину листа иногда до 20 и более метров. После тщательной просушки на солнце листы проклеивали особым клеем. Плиний приводит даже рецепт изготовления клея из хлебного мякиша, прокипяченного в воде, но употребляемого лишь на следующий день после приготовления. Проклеенный таким клеем папирус не ломался и хорошо полировался раковиной или слоновой костью. Полировали папирус только с лицевой стороны (recto), на которой писали, оборотная (verso) оставалась неполированной.
Свитки хранились в специальных ящиках (scriniura), а в библиотеках — на стеллажах (armarium). Гораций указывал, что некоторые богатые люди сберегали свои свитки в красивых ларцах из кедрового пли кипарисового дерева.
Единственным видом книги, который знала античность в классическую эпоху, была книга-свиток. Этот тип книги сохранялся очень долго, и только ко второму веку нашей эры он начал вытесняться книгой-кодексом — то есть тем типом книги, который существует в настоящее время.
Распространенным стандартом был свиток длиной в среднем около 6 м 4 . Такой стандарт определялся прежде всего удобствами читателя — слишком длинный свиток перематывать утомительно и пользоваться им неудобно. Шесть метров—это примерно длина той «скапы», стандартного свитка чистого папируса, о котором писал Плиний в цитированном выше отрывке из его «Естественной истории». Но, разумеется, в ходу были свитки и меньшей, и (реже) большей величины. Пиннер полагает, что обычный свиток имел в длину 30 футов, то есть 9,15 метра, и высоту 23—25 см, но с ним трудно согласиться. Такой свиток менее удобен для чтения, чтобы вернуться к прочитанному месту, его надо очень долго перематывать. Читали свиток обычно сидя, держа его двумя руками: одной рукой, обычно правой, его разворачивали, левой — сворачивали. Высота свитка соответствовала тому, что мы теперь называем форматом книги. Максимальной была высота в 40 см, минимальной — 5 см. Большинство найденных в Египте папирусов имеет высоту от 20 до 30 см.
Часто встречающимися были свитки длиной в 2—3 метра. Именно такими были свитки, содержащие отдельные песни «Илиады» и «Одиссеи», необычайно распространенные в античном мире. Среди папирусов Британского музея имеется фрагмент третьей песни «Одиссеи». Колонка текста состоит здесь из 35—36 строк и занимает в ширину около 15 см. Следовательно, длина свитка, содержавшего всю III песню «Одиссеи», равнялась примерно 2,5 м.
Произведения античной литературы большого объема делятся обычно на «книги», на книги делились и собрания стихов поэта. Размер такой античной книги равнялся примерно современной главе. Каждая книга, составлявшая часть крупного произведения литературы, представляла собой отдельный свиток. В Александрийскую эпоху «Илиада» и «Одиссея» были разделены на 24 книги (песни) каждая: эти книги представляли собой отдельные свитки, которые хранились либо связанными, либо (что чаще) в специальной коробке, откуда их владелец по желанию мог достать нужную ему часть произведения. Античная книга, как правило, занимала немного места: свиток длиной в 6 метров, будучи свернутым, образует цилиндр диаметром в 5—6 см. Совокупность свитков, составляющих произведения одного автора, в римском юридическом языке называлась «корпусом», как можно заключить из Ульпиана (Dig. XXXII, 52). Сочинения античных авторов состоят иногда из множества таких книг. Например, произведение римского историка Тита Ливия, излагавшее историю Рима «От основания города», состояло из 142 книг. Они были объединены в десятки, «декады», для удобства читателей и книгопродавцев.
Выбор формата иногда зависел от жанра самого произведения. По-видимому, именно это имеет в виду епископ Исидор из Севильи (VII век н. э.), стремившийся в своей книге «Начала» доказать необходимость сохранения античной культуры. Он пишет: «Известные типы книг изготовляются по определенным правилам, более мелкие используются для сборников стихов или писем, исторические же сочинения имеют большие размеры...» (VI, 12). Действительно, один из сохранившихся свитков, содержащий тексты эпиграмм, имеет в высоту 5 см 7 . Мерой величины литературного произведения в античности было, как мы увидим ниже, число строк («стихометрия»). Мы можем, например, установить примерную величину книги исторического сочинения из следующего замечания Иосифа Флавия, который в конце своего сочинения «Иудейские древности» пишет: «Я хочу закончить свою древнюю историю. Она занимает 20 книг и 60000 строк». Отсюда можно заключить, что каждая книга сочинения Иосифа Флавия состояла в среднем из 3000 строк.
Обычным термином, которым пользовались греки для обозначения понятия «книга», было слово «библос», «библион», отсюда происходит слово «библия», что значит «книги», и слово «библиотека». Этим термином называли как отдельный свиток, так и сочинение, состоявшее из нескольких свитков. В более позднюю эпоху со словом «библос» стали связывать представление о книге, обладающей тематической законченностью и единством, тогда как свитки, составляющие отдельные части, «книги», стали обозначать словом «том»; в период раннего средневековья словом «том» обычно обозначали документы, написанные на папирусе. По-видимому, этот термин, значащий «отрезок», получил распространение вследствие того, что оставшийся чистым конец свитка отрезался ради экономии писчего материала.
Внешний вид свитков. Формуляр свитка: протокол (обращение, адрес, приветствие), текст (преамбула, сообщение, изложение, изложение, содержание, заключение), эсхатокол, или колофон (дата, локализация, подпись, печать).
Длинный лист папируса разлиновывали лишь в поперечном направлении (видимые прожилки растения служили строчками), затем на нем писали текст. Заполненный текстом папирус называли томом (от греч. тар?—- часть). К нему с обеих сторон прикрепляли валики из дерева, рога или кости, а потом накатывали на один из них, получался свиток (volumen).[1] К концу валика привешивалась табличка с именем автора и названием текста. Иногда свиток клали в футляр из кожи или ткани (тога).
Первый лист свитка назывался протокол, т. е. первая вклейка, последний — эсхатокол. В редких случаях из папируса делали книгу (современного вида), листы которой складывались стопкой и скреплялись, как восковые таблички.
Папирусный свиток обертывался пергаменом, окрашенным в пурпурный или шафранный цвет: он играл роль современного переплета. Торцы свитка (то, что Овидий в цитированном выше отрывке «Печальных элегий» называл «лбами») шлифовались пемзой, которая срезала торчащие волокна папируса. В одной из своих эпиграмм Марциал пишет:
Хоть еще не наряжена ты в пурпур,
И не сглажена зубом жесткой пемзы,
За Арканом спешишь уехать, книжка...
8 (VIII, 72)
Иногда к краю папирусного свитка подклеивался лист пергамена, который служил ему защитой. До нас дошел документ римского чиновника Субатиана Аквилы из Египта (от 209 г. н. э.): здесь к папирусному листу подклеен лист пергамена.
Крайний лист, иногда оба крайних листа, прикреплялись к продолговатым стержням, округлые концы которых назывались умбиликами («пупками»). Выдающиеся концы умбиликов иногда получали форму изогнутых рожков и поэтому назывались «рожками». Они окрашивались в черный цвет, как видно из цитированного текста Овидия, но иногда, в особо роскошных экземплярах, покрывались позолотой. Умбилики появились в античной книжной технике сравнительно поздно, и далеко не все книги ими украшались. Во всяком случае, на тех памятниках изобразительного искусства античности, где мы видим читающих людей, свитки, которые они держат в руках, умбиликов не имеют.
Чтобы спасти книгу от книжного червя, свиток пропитывали кедровым маслом. Лукиан в уже упомянутом здесь сочинении обращается к библиофилу-невежде: «На что ты надеешься, постоянно развертывая и свертывая их, приклеивая и обрезая, смазывая их кедровым маслом и шафраном, заворачивая их в кожу и вкладывая в них стержни...»
Первая страница античной книги-свитка называлась протокол («первая подклейка»), последняя страница — эсхатокол («последняя подклейка»). В византийскую эпоху на протоколе ставился своеобразный «государственный штемпель», удостоверявший, что папирус произведен на государственном предприятии или подтверждающий уплату налога. Этот протокол придавал официальный характер документам, писавшимся на папирусе: отсюда ведет свое происхождение современный термин протокол.
Титул книг помещался на последней странице, эсхатоколе. Причиной такого расположения титула было стремление надолго сохранить титульные данные: последняя страница всегда оказывалась внутри свитка, и это гарантировало ее от внешних повреждений. В титуле, кроме имени автора и названия произведения, могли быть указаны порядковый номер книги (если это была часть большого произведения), количество строк («стихометрия»). и склеек. Иногда данные титула оказываются весьма лаконичными и требуют известных усилий, чтобы их «расшифровать». На найденном в Египте комментарии к речам Демосфена, составленном грамматиком Дидимом, под последней колонкой текста обозначено: «Дидима Демосфена Филиппик». Затем следуют цифры с 9 по 12. Все это означает, что перед нами двадцать восьмая книга комментария грамматика Дидима к речам Демосфена и что в этом свитке прокомментированы «Филиппики» с девятой по двенадцатую.
Титул вместе со стихометрическими данными составлял колофон. По колофону покупатель определял стоимость книги (прямо пропорциональную затраченному на ее изготовление труду): мы можем представить себе, как античный покупатель, придя в книжную лавку, брал поданный ему свиток и перематывал его, стремясь добраться до колофона.
Иногда в титуле, или субскрипции, как он назывался по-латыни, высказываются различные добрые пожелания, обращенные к лицам, причастным к созданию книги, или просто читателям, как в одном папирусе библиотеки Райланда (Pap, Ryl. I, 58). После названия книги (это знаменитая речь Демосфена «За Ктесифонта о венке») там идут слова: «Пусть сопутствует счастье переписавшему эту книгу, взявшему ее в руки и читающему ее...».
В некоторых случаях краткий титул ставился и на первом листе свитка; как можно судить по Геркуланским папирусам, ни один из которых не имеет начального титула, это бывало очень редко. Изданные книги имели краткий титул на внешней стороне свитка, так называемую «Эпиграфэ», надпись.
К торцовой части античной книги-свитка прикреплялся так называемый силлиб , или ситтиб: это была полоска пергамена, на которой было обозначено имя автора и название произведения. Ситтиб был необходим для того, чтобы читатель мог, не разворачивая свиток, взять нужную книгу с полки, или вынуть ее из коробки, где она хранилась вместе с другими. Цицерон, тщательно подбиравший свою библиотеку и весьма заботившийся о своих книгах, пишет в одном из писем к своему другу и издателю Аттику: «Твои люди привели в порядок мою библиотеку и снабдили все мои книги ситтибами... (Ad Att. IV, 5). О том, какое значение Цицерон придавал ситтибам, можно увидеть из другого его письма, адресованного тому же Аттику: «После того, как Тираннион привел мои книги в порядок, мне кажется, что мое жилище приобрело душу. В этом деле помощь твоих Дионисия и Менофила была удивительной. Нет ничего красивее, чем твои полки, после того, как они украсили книги ситтибами...» (Ad Att. IV, 8). Слово «ситтиб» было греческим, римляне обычно употребляли термин «индекс». Надпись индекса часто выполнялась в красном цвете (ср. Марциал, III, 2: «И червецом заалеет гордый индекс...»). Он имел овальную или трапециевидную форму.
Титульные данные, в которых указывалось число строк в книге, были необходимы и для оценки объема литературного наследия писателя. Диоген Лаэртский, оставивший нам жизнеописания знаменитых греческих философов, сообщает, что труды Аристотеля составляли 445270 строк («стихов» — V, 27). В другом месте он же сообщает, что всего сочинения этого философа насчитывали 400 книг и 1000 трактатов.
Другим способом измерения объема произведения было указание на число склеек (такое измерение, естественно, могло появиться вследствие того, что книга писалась часто на отдельных листах, которые потом склеивались в один свиток) На титуле сочинения философа эпикурейца Филодема «О благодарности», обнаруженного среди прочих папирусов знаменитой Геркуланской библиотеки, указано: «Склеек 73 страницы». Еще более значительным был объем другого сочинения того же философа, «О смерти» — в нем было 118 страниц. Но уже сочинение «О риторике» (того же автора) содержало 4200 строк и было, таким образом, ближе к свитку обычной величины.
Как исчислялся объем литературного произведения в Афинах классической эпохи, можно увидеть из случайно брошенного замечания оратора IV в. до н. э. Исократа. В «Панафинейской речи», созданной им уже тогда, когда он находился в весьма преклонном возрасте, оратор рассказывает, как ученики упрекали его в том, что речи, сочиняемые им, слишком длинны. Оправдываясь (§ 136 указанной речи), Исократ заявил, что будет писать лишь для таких слушателей, которых не отпугнет чрезмерный объем его речей — хотя бы они достигали 10 000 «гекзаметрических строк» (как можно перевести термин επη). Здесь, конечно, содержится известное преувеличение. Но отсюда можно сделать заключение, что эпический стих, античный гекзаметр, был общепринятым стандартом величины строки. Как полагают исследователи, длина такого среднего «нормативного» гекзаметра исчислялась в 34—36 знаков.
В сохранившихся папирусах количество знаков в строке колеблется от 48 и до 15—10, как в папирусе, содержащем комментарии к диалогу Платона «Теэтет».
Текст в строке античной книги не разделялся на слова и буквы тесно примыкали одна к другой. По мнению Виламовица, отсутствие деления на слова способствовало тому, что писец, перенося с оригинала букву за буквой, не делал ошибок. Но скорее такова была традиция античной письменности: в надписях текст также не делился на слова. Эта особенность античной книги представляла собой определенные затруднения для читателя.
Между колонками оставлялись поля. Вверху и внизу колонки также оставлялось свободное поле, так как эти края более всего подвергались опасности механических повреждений. Количество строк в колонке зависело от «формата» папируса; различной была и «плотность» текста. В упоминавшемся выше комментарии Дидима к Демосфену примерно семь строк текста занимают З см высоты колонки. Число и расположение колонок было идентичным во всех экземплярах одного и того же издания, чтобы при корректуре легко можно было проконтролировать качество труда переписчиков.
Вначале места склеек листов папируса не заполнялись текстом и служили полями. Позднее переписчики уже не обращали на них внимания, так как склейки делались настолько тщательно, что калам пересекал их, не встречая сопротивления.
Существовали два способа изготовления папирусной книги. Первый способ заключался в том, что текст писался на 100 отдельных листах, которые затем склеивались в свиток. Естественно предположить, что этот способ был обычным, когда книга выпускалась «массовым тиражом», то есть выходила из скриптория античного издателя: здесь под диктовку одновременно изготовлялись десятки экземпляров и писцам было удобнее манипулировать отдельными листами папируса. На некоторых сохранившихся свитках можно заметить, как далеко выступающие к краю страницы буквы оказываются заклеенными в месте склейки. Возможно, именно этот способ изготовления книги имеет в виду Аристотель в «Метафизике», когда он пишет: «В процессе связывания появляется пучок, в процессе склейки — книга» (VII, 1042 В 18). Но не исключено, что здесь под словом «библион», употребленным Аристотелем, понимается чистый свиток папируса.
Другой способ, особенно распространенный тогда, когда изготовлялись единичные экземпляры книги, состоял в том, что исписывался целый заранее приготовленный свиток. Здесь текст пересекает места склеек. Обычно писали на внутренней стороне свитка («ректум») — той, где волокна папируса шли горизонтально, и калам двигался вдоль них, не встречая сопротивления. Но когда писчего материала не хватало, исписывалась и наружная сторона, «версум». Исписанные с обеих сторон книги назывались опистографами. Так писали люди экономные, потреблявшие большое количество писчего материала. Опистографы входили в книжное наследство Плиния Старшего, по свидетельству его племянника, Плиния Младшего (см. «Письма», III, 5, 17)
Для того, чтобы строки шли строго параллельно, чистый лист папируса заранее расчерчивался. Делалось это при помощи линейки и диска из свинца, заменявшего в древнем мире карандаш. Линии проводились как горизонтальные— для строк, так и вертикальные —для разграничения колонок. Следы этих линий можно обнаружить в некоторых сохранившихся папирусах.
Титул и начальные буквы (или строки) глав выписывались красной тушью: это были так называемые «рубрики», красные строки. Поэтому античная чернильница часто была двойной —для красной и черной туши.
Буквы в изданной античной книге были маюскульными, то есть, говоря неспециализированным языком, прописными. Причина понятна — книга должна была быть доступной любому грамотному человеку. Это было бы невозможно, если бы писцы применяли курсивное письмо, также известное в античности (оно применялось лишь в частных списках). Формы букв менялись в разные эпохи, и, несмотря на индивидуальные отличия почерка отдельных писцов, характер письма древних манускриптов часто является единственным основанием для их датировки — разумеется, если исключить данные языка и орфографии, которые тоже очень важны в этом случае. В римскую эпоху мы находим повсеместно распространенным правильно сформировавшееся унциальное, «книжное» письмо, буквы которого стояли прямо, нисколько не наклоняясь вправо, отличаясь особо четкими округленными формами.
Текст античной книги не был «слепым» — применялись различные типы значков для выделения смысловых разделов текста. К особо часто встречающимся принадлежит параграф — небольшой горизонтальный штрих по краю колонки под строкой, иногда с точкой вверху. Параграф обычно ставился под началом последней строки абзаца. Применение параграфа особенно характерно для папирусов, содержащих фрагменты произведений драматургии: речи каждого действующего лица вводятся при помощи такого знака. Параграф применялся также для обозначения метрически обособленных частей хора (или парабасы в комедии).
Иногда над первой буквой нового абзаца ставилась черта или точка. В виде исключения применялись и знаки для разделения слов, подобно тому, как это делалось иногда в надписях. В некоторых случаях писцы оставляли небольшую лакуну внутри строки, после которой следующая буква выдавалась своей величиной. В этих лакунах (а иногда и на полях) ставился особый знак, который по происхождению был сокращенным египетским иероглифом goreh — «пауза». От этого знака ведет свое происхождение современный знак параграфа.
В I в. до н. э. мы встречаемся в текстах папирусов со знаками ударения и придыхания, ставившимися над строкой. Особенно часто встречаются ударения в тех случаях, где от акцентуации зависел смысл слова, например, в сложных словах. Система интерпункции также была выработана в древности: мы можем проследить применение точки вверху, в середине строки, внизу. Применялось и двоеточие («диколон»), служившее знаком разделения фраз.
Конец текста обозначался особым значком — коронидой. Переписанная книга редактировалась и исправлялась, после чего в колофоне ставилось слово διωρθωται «исправлено». В несомненной связи с этим находится слово «диортоза» — - термин, употреблявшийся античными грамматиками в том смысле, в каком мы употребляем термин «издание». Страбон в XIII книге «Географии» (р. 594) сообщает об одной диортозе поэмы «Илиада», которая называлась: «Та, что из ларца». Этот список «Илиады» возил с собой Александр Македонский, храня его в особом драгоценном ларце, захваченном его воинами вместе с прочей добычей у персов.
Следуя принципам египетской книжной техники, где, помимо выделения красной тушью начал и особо важных мест, применялись и двухцветные иллюстрации, греческие мастера книги также старались ее украсить и расцветить. Многочисленные папирусные фрагменты носят на себе следы цветных инициалов и иллюстраций. Это подтверждается и данными античной традиции. Плиний Старший в «Естественной истории» (XXV, 8) сообщает, например, что греки, описывая различные растения, издавна присоединяют к этим описаниям и изображения растений. Но необходимо отметить, что в отличие от средневековой книги, античная книга редко становилась по своему оформлению произведением искусства.
Наряду с иллюстрациями в античных книгах применялись различные схемы и чертежи. В одном из документов «архива Зенона» был открыт план имения Аполлония, всесильного диойкета (первого министра) царя Птолемея II Филадельфа (III в. до н. э.). Огромная земельная площадь поделена на этом плане на прямоугольные бассейны, которые затапливались в целях орошения: все они показаны на чертеже (Р. Lille, 1).
В первом томе «Оксиринхских папирусов» (р. 58,№ 29) опубликован фрагмент сочинения знаменитого математика древности Эвклида с чертежом, на котором изображена геометрическая фигура.
Иллюстрации в греческой книге выполнялись двумя способами: они или помещались внизу под текстом колонок, или вставлялись внутрь самого текста.
Грекам в оформлении книг во многом следовали римляне. Но в связи с тем, что в римском изобразительном искусстве высокого развития достиг художественный портрет, он стал применяться в качестве иллюстрации в римских книгах. Плиний Старший в «Естественной истории» (XXXV, II) упоминает о сочинении Варрона «Образы». Оно насчитывало 50 книг, в которых были помещены портреты 700 знаменитых политических деятелей древнего Рима. К этим изображениям были добавлены заметки биографического характера. Все это было вполне в духе римских национальных традиций: право хранить портретные изображения своих предков, ius imaginum, считалось важной привилегией нобилитета.
Хотя папирус относится к хрупким материалам, все- таки до нас дошло значительное число античных папирусов. Большинство из них было найдено в Египте и Тунисе, где они хорошо сохранились благодаря сухому климату. Это целые свитки, книги и отдельные фрагменты. Среди них сочинения Аристотеля, письма Гпиерида (IV в. до п. э.), стихи Пиндара (V в. до п. э.), отрывки из произведений Софокла, Эсхила, Гомера. Большое число папирусов, относящихся к I в., было найдено в Геркулануме еще в XVIII в., а в 1921 г. в Месопотамии были обнаружены латинские папирусы, датируемые I— II в. н. э.[2]
Материальной формой, в которой сохранялось и развивалось все необозримое богатство античной литературы в период ее наивысшего расцвета, была книга-свиток. Роль книги в античном мире не может быть поставлена в сравнение ни с одним государством Древнего Востока, и это дало повод известному знатоку античной книги и литературы Эриху Бете заявить: «Книга впервые, собственно, появилась только у греков. И вместе с ней — сама литература»
Прим.
[1] Ныне volume и tome имеют одно значение.
[2] Множество сохранившихся папирусов и необходимость их изучения вызвали к жизни вспомогательную дисциплину, назван иую папирологией.
- Борухович. В мире античных свитков.
- Киселева. О чем рассказывают средневековые рукописи.
11.06.2018, 5064 просмотра.