Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Русская литературная критика эпохи предромантизма: полемика о «старом» и «новом» слоге; дискуссии о принципах перевода «Илиады» Гомера; дискуссии о новых поэтических жанрах. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//178/russkaya-literaturnaya-kritika-epoxi-predromantizma-polemika-o-starom-i-novom-sloge-diskussii-o-princzipax-perevoda-iliady-gomera-diskussii-o-novyx-poeticheskix-zhanrax/ (дата обращения: 28.05.2023)
Русская литературная критика эпохи предромантизма: полемика о «старом» и «новом» слоге; дискуссии о принципах перевода «Илиады» Гомера; дискуссии о новых поэтических жанрах
Содержание
1800—1810-е годы современные исследователи определяют как эпоху предромантизма, зародившегося на русской почве в недрах сентиментализма и отразившегося в художественной литературе, живописи, теоретических и литературно-критических воззрениях этих лет: «Предромантизм вобрал в себя многие достижения сентименталистского метода, и прежде всего, интерес к индивидуальному, внимание к внутреннему миру человека, культ чувствительности, однако значительно отличался от сентиментализма, а по ряду вопросов вступал с ним в полемику».
Одной из главных проблем русской критики предромантической эпохи стала проблема национальной самобытности отечественной культуры, проявлявшаяся и в бурных дискуссиях по вопросам языка и слога, и в размышлениях о принципах перевода, и в широком интересе к событиям и темам русской истории. О предромантических веяниях в литературе свидетельствовала и дискуссия о новых поэтических жанрах, в частности, о жанре баллады. Введенная в русскую литературу В.А.Жуковским и ставшая знаком нового направления в литературе, баллада делается объектом активных нападок со стороны М. Т. Каченовского и А. Ф. Мерзлякова. На
В целом литературная теория предромантической эпохи отличалась терминологической неточностью, незавершенностью концепций, некоторой противоречивостью суждений и мнений, хотя достаточно верно отразила все важнейшие литературные тенденции, которые сходились к разработке предромантизма. Кратко сущность данного направления в литературе можно определить как соединение общественно важного, национального по характеру содержания литературы с эстетически совершенной формой, в его выражении через индивидуальное чувство. Литературная теория находилась в состоянии движения, развития, формирования. В стремлении обобщить и осмыслить современный им литературный процесс теоретики предромантизма в определенной степени предопределили дальнейшее возникновение романтизма и реализма.
Алекса́ндр Семёнович Шишко́в (9(20) марта 1754 - 9(21) апреля 1841, Санкт-Петербург) — русский писатель и известный государственный деятель. В своём знаменитом «Рассуждении о старом и новом слоге российского языка» (СПб., 1803) Шишков пишет: «Какое знание можем мы иметь в природном языке своем, когда дети знатнейших бояр и дворян наших от самых юных ногтей своих находятся на руках у французов, прилепляются к их нравам, научаются презирать свои обычаи, нечувствительно получают весь образ мыслей их и понятий, говорят языком их свободнее, нежели своим, и даже до того заражаются к ним пристрастием, что не токмо в языке своем никогда не упражняются, не токмо не стыдятся не знать оного, но еще многие из них с им постыднейшим из всех невежеством, как бы некоторым украшающим их достоинством хвастают и величаются. Будучи таким образом воспитываемы, едва силой необходимой наслышки научаются они объясняться тем всенародным языком, который в общих разговорах употребителен; но каким образом могут они почерпнуть искусство и сведение в книжном или ученом языке, столь далеко отстоящем от сего простого мыслей своих сообщения? Для познания богатства, обилия, силы и красоты языка своего нужно читать изданные на оном книги, а наипаче превосходными писателями сочиненные».
Пренебрежительно относясь к церковно-славянскому языку, который, по мнению Шишкова, тождественен с русским, новые писатели целиком переносят французские слова, составляют новые слова и изречения по образцу французских, придают словам, уже прежде существовавшим, новое, не свойственное им значение.
«Между тем как мы занимаемся сим юродливым переводом и выдумкой слов и речей, ни мало нам несвойственных, многие коренные и весьма знаменательные российские слова иные пришли совсем в забвение; другие, невзирая на богатство смысла своего, сделались для непривыкших к ним ушей странны и дики; третьи переменили совсем ознаменование и употребляются не в тех смыслах, в каких с начала употреблялись. Итак, с одной стороны в язык наш вводятся нелепые новости, а с другой — истребляются и забываются издревле принятые и многими веками утвержденные понятия: таким-то образом процветает словесность наша и образуется приятность слога, называемая французами élégance!»
В то же время в научном отношении сочинение Шишкова было весьма слабо, и для многих современников была ясна несостоятельность нападок Шишкова на новое литературное направление, тем более что в подкрепление этих нападок Шишков выставлял сомнительную мысль о тождестве русского и церковно-славянского языков. Славянский язык Шишков считает языком книг духовных, а русский — находит в книгах светских; в этом и состоит вся разница двух языков, а поэтому нельзя их так разделять, как это делают новые писатели.
Свое «Рассуждение о старом и новом слоге» Шишков через министра народного просвещения поднес государю и получил его одобрение.
С
Отвергнув александрийский стих, Гнедич воспользовался мыслью Радищева и основал русский гекзаметр не на скандовке стоп, а на их декламационной выразительности, единственно пригодной, чтобы сообщить стиху широкое, плавное и величавое движение. Одновременно он задумывается и о стилевом эквиваленте ("Рассуждение о причинах, замедляющих развитие нашей словесности", 1814), сочетая архаичность языка с народными и даже простонародными речевыми средствами.
Для Гнедича совершенно ясно, что каждый век имеет свои особенности и что нравственность древних греков иная, чем нравственность русских XIX столетия. Различие заключено не только в национальности, но и в истории. Гнедич отверг идею подражания Гомеру и понял, что повторить в новое время его эпос нельзя. Но Гомер доставляет художественное наслаждение вследствие того, что его Произведения "совершеннейшие" для своего времени. Следовательно, чтобы понять и почувствовать Гомера, не надо ориентироваться на современный изящный вкус ("Переводчику Гомера должно отречься от раболепства перед вкусом гостиных, перед сей прихотливой утонченностью и изнеженностью обществ..."). Наконец, переводчик Гомера должен порвать с принципом "украшающего перевода", т. е. пренебречь попыткой сделать Гомера лучше или хуже, чем он есть на самом деле. Тем самым Г. держался при переводе "Илиады" исторической точки зрения и стремился передать особенность античного миропонимания и его выражения, сливая высокий стиль с низким. В отличие от декабристов он не отождествлял героику античности с героикой современности. Присвоив русской поэзии гекзаметр и освободив этот стих от штампов классицизма и сентиментализма, Г. открыл простор для интонационной и стилевой выразительности.
Перевод же "Илиады" вышел в
15.06.2016, 2141 просмотр.