Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Проблема канонического текста, принципиальное различие методов установления и утверждения его в текстологии древней и новой русских литератур. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//163/problema-kanonicheskogo-teksta-princzipialnoe-razlichie-metodov-ustanovleniya-i-utverzhdeniya-ego-v-tekstologii-drevnej-i-novoj-russkix-literatur/ (дата обращения: 19.04.2024)
Проблема канонического текста, принципиальное различие методов установления и утверждения его в текстологии древней и новой русских литератур
Содержание
Проблема канонического текста
Под каноническим текстом классического произведения обычно понимается текст раз и навсегда закрепленный, установленный для всех изданий, текст твердый, стабильный, обязательный.
Установление канонического текста классического произведения нового времени необходимо главным образом в практических целях массовых изданий. Тексты классических произведений издаются, по многу раз, и невозможно, чтобы текст для каждого издания готовился заново.
Кем “устанавливается”, “закрепляется”, “канонизируется” тот или иной текст? Никаких официальных постановлений в этом отношении быть не может. Текст “канонизируется” общественным мнением специалистов-текстологов. Это - негласная договоренность, возникающая в результате публичных обсуждений и научных рецензий изданий классиков.
Обычная практика объявлять свой, подготовленный текстологом текст каноническим обличает нескромность текстолога.
Текст, устанавливаемый текстологом, не получил до сих пор постоянного обозначения. В разных работах он называется по-разному: подлинный, окончательный, дефинитивный, канонический, стабильный, точный, аутентичный, основной и т. д. Из всех этих обозначений самым подходящим представляется основной.
Термин канонический (он встречается наиболее часто) неудобен. Дело, конечно, не в том, что он восходит к богословской традиции, а в том, что в основе этого понятия лежит совершенно неверное представление, будто бы текст можно установить раз и навсегда, т. е. канонизировать. Иллюзия, будто бы существует некий текст ne varietur, должна быть рассеяна. Именно этой особенностью текст не обладает. Можно говорить лишь о том, что «на сегодня» данный текст наиболее точен. Но всегда (или почти всегда) тексты постепенно, со временем, улучшаются. Обнаруживаются новые, неизвестные ранее автографы, новые списки, учитываются не введенные еще в оборот свидетельства современников, в архивах находятся новые материалы, исследователи предлагают новые конъектуры и т. д. Текстолог стремится к лучшему тексту как к идеалу, достижение которого по мере приближения к нему всякий раз отодвигается. Как писал еще в 1922 г. Б. В. Томашевский, «установление «канонического» текста не есть какая-то сдельная работа, границы которой легко определяются...». Только некоторые фельетонисты изощряют еще свое остроумие по поводу того, что редактор давно умершего поэта получает «за него» гонорар.
Массовых изданий неклассических произведений значительно меньше, чем классических. Поэтому нет необходимости вырабатывать, например, канонический текст памятников древнерусской литературы. К тому же в древнерусской литературе трудно выявить авторский текст, предпочесть текст одного списка или одной редакции другим, так как изучение истории текста произведений очень часто остается незавершенным вследствие недостатка материалов.
Говорить об особых приемах выработки канонического текста не приходится. Любой текст должен вырабатываться для издания одними и теми же строго научными приемами - канонический и неканонический. Подготовка всякого текста к изданию опирается на изучение истории данного текста - будь это текст канонический или неканонический. Механического же применения отдельных приемов подготовки текстов не должно быть.
Принципиальное различие методов установления и утверждения канонического текста в текстологии древней и новой русских литератур
В древних текстах установление основного (в другой терминологий — канонического) текста оказывается в большинстве случаев невозможным. В новой литературе установление такого текста — первая и важнейшая задача текстолога. До некоторой степени к аналогичным положениям древней литературы приближаются те случаи новой литературы, когда текст имеет несколько редакций или же когда автограф и прижизненное издание отсутствуют и существуют только более или менее авторитетные списки. В изданиях академического типа (или к ним приближающимся) таковы, например, две редакции «Тараса Бульбы» — издание «Миргорода» 1835 г. и отличная — в издании Сочинений 1842 г. То же с «Невским проспектом», «Портретом», «Ревизором» и другими произведениями Гоголя. Можно привести и другие примеры.
Для древней литературы характерна частая анонимность текста. В новой литературе это случай, встречающийся реже, но все же достаточно часто.
Выбор авторского текста
В литературе нового времени авторские тексты легче доступны, чем в литературах древних или средневековых. Они чаще сохраняются в автографах и прижизненных правленных автором изданиях. Это значительно упрощает дело с выбором основного текста для издания, в котором предполагается опубликовать только одну редакцию произведения. Все же трудности есть и иногда немалые. Особенно сложен выбор текста, когда имеются несколько авторских рукописей, несколько авторизованных копий, несколько прижизненных изданий произведения и, самое главное, во всех этих рукописях, копиях и изданиях находятся различные редакции текста.
Выбор текста в этих случаях должен основываться на изучении истории текста и на учете задач издания.
По большей части при публикации классического художественного произведения выбор текстолога падает на тот текст, в котором воплощена последняя авторская воля. Однако следует принимать во внимание - отвечает ли этот текст по данным изучения его истории творческой кульминации авторского замысла, воплощен ли в тексте с наибольшей полнотой наиболее совершенный вариант замысла. Текстолог избирает по большей части последний прижизненный вариант текста потому, что предполагается, что автор постоянно совершенствует свой замысел и замысел этот мало или совершенно не меняется. Однако совершенно ясно, что без полного изучения истории текста, истории замысла произведения и истории “воли автора”, а также без художественной оценки всех вариантов и редакций текста применять принцип “последней авторской воли” нельзя. Поэтому в последнее время текстологи говорят не о “последней авторской воле”, а о “последней творческой авторской воле”. Эта небольшая оговорка в корне меняет дело, так как она лишает текстолога права механически применять принцип “последней авторской воли” и вынуждает его художественно оценивать варианты и редакции текста.
Необходимая для выбора текста художественная оценка должна строиться на объективных данных истории текста. Рассматривая варианты и редакции, текстолог оценивает их через призму наиболее полного воплощения в них наилучшего замысла автора. В данном случае, как и во многих других, текстолог стремится выявить внутренние “соответствия” текста, обнаружить тот текст, в котором меньше всего внутренних противоречий и противоречий авторскому замыслу. Оценка художественной стороны различных вариантов текста текстологом отличается от оценки произведения художественным критиком. Последний по большей части имеет дело с одним, окончательным, текстом и исходит из своих суждений о форме и содержании произведений, текстолог же исследует динамику текста и оценивает различные варианты и редакции на сравнительной основе и исходя из особенностей динамики авторского замысла.
Конечно, такой подход к выбору текста сложнее, чем формальное следование “последней воле автора”. Как бы это ни было соблазнительным, текстолог не должен становиться юристом, разыскивающим воображаемое авторское завещание и придающим ему характер незыблемого документа, имеющего безоговорочную юридическую силу.
Выше мы говорили о выборе текста классического художественного произведения, не потерявшего своей художественной значимости для современного читателя. Иным будет выбор текста произведения, имеющего по преимуществу историко-литературное значение. В этом случае следует издавать тот текст, который имел наибольшее историко-литературное и общественное значение: например, текст первого издания, возбудившего полемику; текст рукописи, читавшейся в подпольных кружках; текст, повлиявший на другие произведения, и т.д. - в зависимости от того, в чем заключалась наибольшая историко-литературная ценность произведения.
Исторический принцип должен быть положен и в основу издания исторического документа.
Выбор текста необходимо сообразовывать с целями издания. Так, например, если историческое издание ставит себе целью собрать все документы, вышедшие из-под пера того или иного лица, - необходимо издавать текст авторский (по рукописи или правленному изданию). Если же издание ставит себе целью отразить исторические события в документах, - необходимо издавать текст, опубликованный во время этих событий, хотя бы этот текст и был не авторским, подвергался в свое время правке и пр.
Итак, выбор текста должен основываться на истории текста и сообразовываться с задачами издания. Приятная для публикатора возможность легко, без особого труда и ответственности, сложить с себя все заботы по выбору текста, как только выявлена “последняя воля автора”, в настоящее время, к счастью для науки, уже отсутствует.
Выбор основного списка для издания при отсутствии достоверного авторского текста
Совершенно недопустимо в любом издании смешивать различные тексты, различные слои текста, различные редакции. Сводные тексты, в которых текст якобы восстанавливается в его первоначальном или авторском виде, должны быть решительно отвергнуты. Поэтому особенное значение при наличии нескольких текстов произведения приобретает выбор основного списка для издания.
Наиболее простой случай: текстолог берет за основу самый исправный список, т.е. список, в котором нет или сравнительно мало внешних дефектов - пропусков, описок, неясных мест и пр. Однако исправность списка может быть “мнимой” - результатом последующих исправлений и осмыслений переписчиков, а не следствием сохранности его первоначального вида.
Другой случай: текстолог берет за основу наиболее древний список из дошедших, - список, ближе всего по дате своего написания стоящий к авторскому тексту. Однако древность списка еще не означает древности его текста. Древнейший текст может быть представлен списком более молодым, но списанным с оригинала более древнего.
Третий случай: публикатор принимает за основной список “наиболее типичный” - тот, который содержит меньше всего индивидуальных чтений, текст которого получает подтверждение в большинстве других списков. Однако “индивидуальный” текст может быть древнейшим, а “типичный” текст - результатом многократной переписки позднейшего текста, своеобразной “вульгатой”. Типичный текст мог создаться и в результате выборочной переписки текста из разных списков, смешения текстов списков и редакций.
Основной список выбирается не по формальным признакам, а на основе данных изучения истории текста произведения. Только история текста произведения дает объективные показатели для выбора основного списка. Им должен быть текст, дающий наилучшее представление о том этапе истории текста, который публикатор считает необходимым предоставить читателю. Следовательно, понятие “основного списка” в значительной мере условно и зависит от цели, которую преследует издание текста. Если цель издания - дать авторский вид памятника, то основным списком будет тот, который, в результате изучения истории текста памятника, окажется наиболее близким этому авторскому виду. Если цель издания - дать представление о всех этапах истории текста памятника, то основные списки должны быть ближайшими по тексту к отдельным этапам истории текста памятника: редакциям (всем или важнейшим), видам, изводам и т.д.
Одним словом, основной список должен быть наиболее близок по тексту тому этапу истории текста памятника, о котором текстолог считает нужным дать в своей публикации представление читателю.
Этим не исчерпываются трудности выбора основного списка. Напротив, тут-то они только и начинаются.
В самом деле, не всегда возможно достаточно точно выявить историю текста: иногда материала для этого недостаточно. В таком случае основной список лучше всего выбирать из наиболее типичных - это в общем снижает риск ошибки.
Случается, что о том или ином этапе истории текста дает наилучшее представление не один список, а в разных отношениях несколько. Допустим, по составу текста лучший список один, а по отдельным чтениям другой. В таком случае выбор зависит от характера испорченных чтений списка, лучшего по составу: если искажения чтений не являются результатом сознательной работы переписчиков и могут быть исправлены как простые механические ошибки, - выбор должен пасть на список, лучший по составу. Однако, если в списке с лучшими чтениями состав может быть исправлен путем вставок из другого списка недостающих частей, то выбор должен пасть на последний список.
Само собой разумеется, что если в списках представлены разные редакции, то выбор должен делаться прежде всего между редакциями, и только после того, как редакция выбрана (независимо от качества представленных списков этой редакции), - между списками избранной редакции.
Выбор особенно труден, если работа над произведением заняла много лет, и в процессе этой работы у автора сменилось несколько замыслов (несколько вариантов замысла). Что, скажем, считать лучшим для издания текстом “Демона”, если “Демон” сопровождал Лермонтова в течение всей его жизни?
В выборе основного списка многое зависит от изученности истории текста, от такта публикатора. Тактичность же не всегда подсказывается правилами.
- Лихачев Д.С. Текстология. краткий очерк.
- Рейсер С. А. Основы текстологии.
18.09.2019, 6394 просмотра.