Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)

Версия для печати

Библиографическая запись: Семантические связи слов. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//155/semanticheskie-svyazi-slov/ (дата обращения: 25.04.2024)

Семантические связи слов

Содержание

Развитие диалектной речи определяется тремя основными факторами, имеющими большое значение для языковых процессов: функциональной спецификой диалектной речи - 1. cyщecтвoванием ее только в устной форм, 2. взаимодействием соседних говоров между собой, 3. всевозрастающим влиянием литературного языка. Лексика — сложный комплекс, в котором проявляются разного рода системные отношения. В лексике говоров, как и в лексике литературного языка, отражается многообразие семантических связей слов: есть слова однозначные и многозначные, омонимы, синонимы и антонимы; многие слова отличаются особенностями лексической сочетаемости.

Говорам, как и литературному языку, свойственно явление полисемии. Многие диалектные слова обладают большой семантической емкостью, развивают производные, прямые и переносные значения, например: пск. пропасный— 1) 'дырявый, рваный' (Эти ни прапасные сапаги, вада ни пъпадёт; платья прапасная, феё прапасная, новъва нет)) 2) 'испорченный, неисправный' (Ни павязли лес, машина прапасная)', 3) перен. 'больной, слабый' (Грудина балит и галава балит, такая я прапасная, ня нада была басиком хадить). Глагол жить в севернорусских говорах (например, на Печоре), кроме общерусских значений 'существовать, проживать где-либо, вести какой-либо образ жизни', употребляется в значениях 'бывать, случаться' (Радуга-то после дожжа жывёт; здесь морозы жывут большы), 'пребывать, находиться' (В байны бы долго жыл, да голова не позволяет), 'расти, иметься' (Ф тундры морошки жывёт много), 'бодрствовать, не спать' (Фею ноць жыву, фею ноць пошто-то сну нет). В архангельских говорах слово место обнаруживает большую детализацию значений по сравнению с литературным языком. Кроме общего литературному языку и говорам значения 'определенная часть какого-либо предмета, точка поверхности чего-либо', выделяются значения 'постель, перина, тюфяк' (Не валейси на мести, на стульцик сеть; Койку доцьке купила, место-то некуда деть, в цюлан — дак отсырет место (Это же значение проявляется и в производном замёстница 'женщина, которая стелит постель новобрачным'), 'расстояние, пространство' (Оддохни, тако место шла), 'часть, доля, кусок чего-либо' (Рыбы хоцет, я дала от серётки большо место; Кулебаку пекла, тебе место и Ваське место). Широкой лексической сочетаемостью характеризуется это слово в значении 'отдельная вещь, отдельный предмет': Како пёстро место, на юпку можно бы (о куске материи); Кипетку налить ис того места (из кувшина). Это слово может употребляться применительно не только к различным предметам одежды, утвари, орудиям, но и к веществу, жидкости: Напиласе, спасибо, слаткого места; к песне, словам: Кругом ёлоцьки ходя, да ето место-то поют; к событию, происшествию: Я вам раскажу одно место.

Производные значения развиваются в результате переноса наименования с одного предмета на другой.

на основе сходства признаков (метафора): пск. баклага 'сосуд для дегтя' и 'тучный человек, толстяк', всадиться 'войти куда-либо, поместиться где-либо' и 'попасть в неприятное положение, влипнуть'; ряз. колбяк 'пень' и 'глупый, бестолковый человек'; волог. вертовйтый 'очень подвижный, шустрый' и 'непостоянный, легкомысленный';
на основа, смежности — пространственной, временной и т.п. (метонимия): арх. заберега "первый лед у берегов" ледяная окраина и полоса воды у берега перед вскрытием реки'; волог. выть 'время еды' и 'еда, прием пищи'; смол, берестянка 'береста' и 'корзина из бересты';
на основе общей функции, назначения предметов: пск. асвер 'колодезный журавль' и 'гибкий шест, на котором подвешивается к потолку детская колыбель'; томск. вязка 'бечевка' и 'соломенный жгут, которым перевязывают сноп';
при переносе названия с целого предмета на его часть или с части на целое: арх. место 'постель' и 'перина, тюфяк'; пск. бабурка 'малая укладка снопов' и 'сноп ярового хлеба'; смол, вочеп 'длинный шест, которым достают воду из колодца' и 'колодец'; печ. шульга 'левая рука' и 'левша'.

Изменение семантики диалектных слов происходит и под влиянием литературного языка и соседних говоров. Появляются новые, вторичные значения и оттенки значений. Например, в современных вологодских говорах "голбец" употребляется не только в значении 'ход в подполье', но и в значении 'подполье'; в говорах саратовского Заволжья слово древнего лексического фонда баять 'говорить' развивает производное значение 'говорить попусту, не о деле, болтать' (Мы не баем, а гаварим, чай для истории эта нужна); к исконным значениям ряз. шуметь 'кричать, звать кого-либо; говорить, сообщать что-либо' добавляется новое, заимствованное из литературного языка значение 'производить шум'.

Служебные слова в говорах также обладают многозначностью. Например: пск. вымо 'мимо чего-либо, оставляя в стороне (Пачтарь прашол вымъ нас), 'мимо чего-либо, не попадая' (Вымъ ведра лил), 'на близком расстоянии от чего-либо' (Вымъ тою вербинки пралягла дарожынька).

В лексико-семантической системе говоров наблюдается и явление омонимии. Омонимы возникают при столкновении на одной территории, в одном говоре диалектного и общерусского слов: пск. вал 'волна" и вал "кочан капусты" ряз. половик 'половик' и половик 'половина'; при совпадении звукового облика нескольких диалектных слов: пск. баран 'птица бекас' и баран 'ворот, вал'. Постоянным источником омонимии являются словообразовательные процессы в говорах. ср.-yp. зимник 'дорога, проезжая только зимой' и зимник 'животное, родившееся зимой', ветреница 'ветряная оспа' и ветреница 'одна из двух веток, которые кладутся на верх стога, чтобы сено не разнесло ветром'; пск. белушка 'блондинка' и белушка 'белка, белочка'. Совпадение образований от разных корней может произойти в результате фонетических изменений слова: ряз. путина 'бездорожье' и путина 'паутина'; томск. дуплянка 'улей' и дуплянка 'рукавица из дубленой кожи' — производное от дублёный. Таким образом, омонимы в говорах, как и в литературном языке, появляются в результате совпадения в одной звуковой форме слов разного происхождения (гетерогенные омонимы): смол, гай 'лиственный лес, роща', гай 'крик, шум, гам' и гай 'мусор, сор'; ср.-ур. морда (животного) и морда 'рыболовный снаряд из прутьев' (заимствование из финно-угорских языков) и в результате распада полисемии (гомогенные омонимы): пск. благой 'хороший, добрый' и благой 'плохой; глупый, неумный; некрасивый'.

Многие исследователи лексики говоров отмечают богатство и разнообразие синонимической лексики. Говоры в силу своей функциональной специфики нормируются только внутренними законами своего развития и обладают, по сравнению с литературным языком, большей свободой выбора средств для выражения различных смысловых, стилистических и эмоциональных оттенков значения. Однако проблема синонимии является одной из дискуссионных в науке. Отсутствует единое определение диалектного синонима, нет четкости в различении синонимов и вариантов слова в говорах. Поэтому в дальнейшем изложении синонимами будем считать слова одной части речи, тождественные или близкие по значению, если они распространены в одном говоре или в территориально близких говорах. Синонимы могут различаться оттенками значения, эмоциональной окраской, частотой употребления, сочетаемостью с другими словами. Так, в печорских говорах употребляются слова заматка и позора "хлопоты, беспокойство' (Нашто ты принесла эту утку, на замашку на онну — лихо мне теребить да варить; Ой, ребята, така с вами позора), которые различаются оттенками значения: позора выражает большую интенсивность действия, т.е. не просто 'хлопоты', а 'мучительные хлопоты'.

Выразительность и эмоциональность устной речи, стремление воздействовать не только на сознание, но и на чувства собеседника отражаются в многообразии эмоционально-экспрессивных синонимов. Например, в говоре деревни Деулино Рязанской области наряду с нейтральным глаголом наесться существуют экспрессивно окрашенные набуздаться, наварызгаться, намдмниться, намулындаться. Особенно много синонимов среди названий, содержащих отрицательную оценку: пек. балаболка, шалаболка 'болтун, пустомеля' (Балтаит бес толку, балаболка, шалаболка такая), ленуга, огурень 'лентяй, бездельник' (Лянуга, работать ня хоча, агурень). Много синонимов среди слов, выражающих категорию усиления, увеличения: пермск. дивно, людно, грудно 'много, очень много' (Дивно наловил рыбы-то; Вон сколь народу людно. Тамока грудно камней). Употребляемость подобных синонимов и их лексико-фразеологические связи могут быть неодинаковыми. Например, в деревне Деулино для выражения понятия 'очень большой, значительный по величине, степени проявления' используют синонимы несосвётный, ненаказанный, неугасимый, непривйдный, причем первое слово обнаруживает наиболее широкую сочетаемость: клопа несосветная, глубина несосветная, пыля несосветная, пьянюшка несосветная, змеи несосветные, волоса несосветныг, брань несосветная, крик (по покойнику) несосвётный.

Лексика говоров характеризуется наличием большого числа абсолютных синонимов (дублетов). Они могут возникать в результате внутреннего развития говора,- когда в названиях отражаются разные признаки называемого предмета, в результате взаимодействия соседних говоров и языков, а также в результате влияния литературного языка на говоры. Например, в пск. Хлебню зделаю, квас (хлебня и квас— 'окрошка') первое слово указывает на основной составной компонент кушанья, а во втором отражен существенный признак — жидкое кушанье. В говорах Печоры употребляются слова курева и тонзёр 'снежная буря, метель: Курева кака, так ы курит, снек несёт шыпко-от; Ой-ой куды поедешь, какой тонзёр, снек несет сильно\ (курева— исконное для русского говора слово, а тонзёр — заимствованное из языка коми). Ненормативность диалектной лексики способствует возникновению синонимов и дублетов в производственной терминологии: курск. скородить и бороновать; cap. плети и солома 'стебли гороха'; томск. боец, колотильщик, сбойщик 'человек, сбивающий кедровые шишки'; донск. баз и денник 'огороженное место во дворе для скота. Особенно велико количество дублетов среди названий предметов домашнего обихода: арх. зыбка и люлька 'детская колыбель; ряз. махотка и мастюшка 'горшок для молока, ухват и рогач (здесь, первое слово, по своему ареалу севернорусское, пришло в южнорусские говоры под влиянием литературного языка), а также среди других слов повседневного бытового употребления: пск. барахлиться и барыхматься 'барахтаться; арх. шибко и порато 'очень; ряз. грёбный и брёзговый 'брезгливый.

Столкновение разнодиалектных слов или диалектного и литературного слов часто вызывает семантическую и стилистическую дифференциацию дублетов: бодаться 'бить рогами — брухтаться 'бить рогами с ожесточением; хворый 'больной — квёлый 'слабый, склонный к болезни; сосед 'человек, живущий недалеко — шабёр 'кто живет рядом или напротив; выпивоха 'пьяница — ерша 'пьяница и буян; брезговать 'пренебрегать чем-либо — грёбовать 'очень сильно брезговать. В парах и группах полных синонимов может происходить процесс вытеснения одного слова другим, причем степень «устойчивости» тех или иных слов в разных говорах различна. При наличии нескольких названий для одного предмета часто диалектное слово вытесняется литературными и просторечными словами; например, литер, очень и прост, больно вытесняют диал. порато, гораздо, дюже.

Устный характер диалектной речи приводит к сильно выраженному варьированию в говорах, к образованию большого числа словообразовательных параллелей, однокоренных синонимов: смол, глазуря и глазуха 'яичница-глазунья; ряз. ботвин, ботвина, ботвинья 'стебель картофеля; яр. шубницы, шубянки 'рукавицы из овчины; калин, молотилка и молотило 'цеп. Подобные образования обычно употребляются как семантические дублеты и не развивают семантических различий, хотя могут различаться частотой употребления.

24.06.2017, 20889 просмотров.