Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)
Версия для печати
Библиографическая запись:
Неразрешённые вопросы филологии. Особенности гуманитарного знания.Трудности филологического познания. Понимание как основа филологического знания. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//154/nerazreshyonnye-voprosy-filologii-osobennosti-gumanitarnogo-znaniyatrudnosti-filologicheskogo-poznaniya-ponimanie-kak-osnova-filologicheskogo-znaniya/ (дата обращения: 26.04.2024)
Неразрешённые вопросы филологии. Особенности гуманитарного знания.Трудности филологического познания. Понимание как основа филологического знания
Содержание
Неразрешённые вопросы филологии
Как только начинается разговор о структуре филологического знания, комплексе филологических наук и дисциплин, возникает немало теоретических вопросов, на которые пока нет однозначных ответов: что такое текст и каковы его границы; филология — это подход к тексту, метод исследования, комплекс наук или единая многопрофильная наука; почему Е.Д. Поливанов и некоторые другие филологи лингвистику выводят за пределы филологии; почему лингвистика, способная анализировать любой художественный и нехудожественный текст, обладающая самым богатым среди гуманитарных наук исследовательским инструментарием, не может заменить собой литературоведение; что такое филологизм и почему древнерусские и фольклорные тексты легче других художественных текстов поддаются филологическому анализу; если понимание, на котором основывается филологическое познание, по природе своей поливариантно, то как быть с истиной, без которой не мыслится научность знания.
Думается, что проблема идентификации филологии — следствие неопределённости границ всего гуманитарного знания и — шире — неразработанности таксономии общественных наук в целом. Так что к пониманию сути филологии целесообразно подойти со стороны науковедческой таксономии — определить место филологии среди других областей познания.
Специфику филологического знания следует рассматривать с позиции особенностей гуманитарного познания.
Особенности гуманитарного знания
Различие естественных и гуманитарных наук обусловлено характером объекта исследования.
В естественных науках исследователь имеет дело с реальным объектом, который внеположен исследователю, поскольку природа существует вне человека. По этой причине наличествует единая фиксированная точка зрения учёных на природу изучаемого объекта и возможность использования теоретических знаний.
Цель естествоиспытателей — так описать и объяснить природные явления, чтобы на этой основе развернуть инженерную практику и создавать управляемые технические изделия [Розин 2005: 68, 75–76].
Естественные науки создают техническую культуру, которая базируется на утверждении, что мир подчиняется законам природы, которые можно познать, чтобы поставить на службу человеку.
Объекты гуманитарного познания не даны исследователю прямо и непосредственно, а создаются им. В гуманитарном научном познании исследуемый объект выделяется, проблематизируется и объясняется с точки зрения личности и ценностей самого исследователя [Розин 2005: 67].
Объекты, составляющие предмет гуманитарных наук, имеют неопределённый характер. Эти объекты представляют собой продукт внутреннего мира человека. Они входят в этот мир или существенно определяются внутренним миром [Перцов 2009: 123]. Гуманитаристика своим предметом имеет духовный внутренний мир человека, его интеллект, психику, а также продукты этого внутреннего мира. В изучаемом объекте обнаруживается то, что есть в самом познающем субъекте. В контексте личной жизни научное знание выступает как гуманитарное [Розин 2005: 72]. Для гуманитаристики важны не природные свойства объекта, а его связи с внутренним миром человека и духовной культурой общества [Перцов 2009: 102]. Изучаемая культурная информация всегда погружается в контекст исследовательского интереса.
Воспользуемся примером русского религиозного философа С.Л. Франка: исследователь муравейника не есть сам участник муравейника, бактериолог принадлежит к другой группе явлений, чем изучаемый им мир микроорганизмов, обществовед же есть сам — сознательно или бессознательно — гражданин, т.е. участник изучаемого им общества (цит. по: [Черниговская 2007: 65]).
Академик Н.Н. Моисеев признаком гуманитарных наук считал принципиальную неделимость объекта исследования и изучающего этот объект субъекта. Даже знания, даже та «картина мира», которая рождается в умах мыслителей и учёных, влияют на характер эволюции окружающего мира, в котором мы живём. Информация, полученная человеком о свойствах системы, считал Моисеев, и есть основа для воздействия на неё [Моисеев 19-98: 45, 47, 52]. Наблюдая свой внутренний мир и его продукты, человек в ходе самого наблюдения может влиять на них в гораздо большей степени, нежели на внеположные объекты природы; внутренний мир человека от него неотделим [Перцов 2009: 120]. Важно не только то, о чём говорит гуманитарное знание, но и куда оно ведёт.
Гуманитарий самим фактом изучения влияет на свой объект — способствует культуре, духовности, расширяет возможности человека, препятствует тому, что разрушает или снижает культурные или духовные потенции человека. По сути, в гуманитарных науках исследователь имеет дело не с явлением, а с проявлениями изучаемого явления, которые рассматривает как тексты. Главная тема гуманитарного познания — это изучение взаимодействия внутренних миров людей, вступающих во все возможные отношения. Гуманитарное познание различает два плана познания — исследование (интерпретация) текстов и построение объяснений и теорий.
Оппозиция естественных и гуманитарных наук предполагает оппозицию технической и гуманитарной культур [Розин 2005: 72]. В отличие от естественных наук
гуманитаристика ориентирована не на инженерные, а на гуманитарные виды деятельности и практики (педагогику, критику, политику, художественное творчество,
образование, самообразование и т.д.) [Розин 2006: 81].
Гуманитарное и в том числе филологическое исследование имеет дело с культурным фоном, который эксплицитно присутствует в результатах исследования или имплицитно участвует в формулировании выводов.
«Культурная составляющая» исследования имеет своей целью способствовать ответу на вопрос «Что это значит?». Напомним, что естественно-научное знание отвечает на вопрос «Что это такое?». Мы солидарны с мнением одного из авторов журнала «Человек» по поводу принципиального отличия гуманитарного подхода к миру от естественно-научного: «Для освоения космоса есть два способа: научно-технический — астрономия, космология, космонавтика и мифопоэтический — звёздная тема в мировой лирике, антропокосмизм всех видов, астрология. Первый пытается дознаться о том, что звёзды есть, второй о том, что они значат. Первый видит на небе предметы, второй — знаки, знамения, шифры. … Небо, каким мы его видим, — вооружённым или невооружённым глазом — это всегда разумное небо культуры» [Шевченко 2004: 54].
Различие естественно-научного и гуманитарного знания можно увидеть на примере анатомии как естественной науки и объекта гуманитарного знания. Так, волосы в учебнике анатомии характеризуются по массе и цвету. Сообщается, что масса волос у «условного» мужчины 20 г, у женщины — 300 г, что цвет волос зависит от наследственности и подчинён виду белка кератина. Различают шесть основных цветов: чёрный, каштановый, русый, белый (блондин), рыжий, пепельный. Насчитывают до 30 вариантов комбинаций разных видов. Гуманитарию эта информация неинтересна. Для него важно, что волосы в древности символизировали духовные силы (духотворную энергию); их даже образно сравнивали с океаном. В древности наличие густых волос олицетворяло исключительную не только духовную, но и нравственную, физическую силу. У Зевса, Юпитера, Давида, Самсона были весьма пышные шевелюры. Тогда считалось, что душа человека, его жизненная сила пребывает в его волосах, поэтому их использовали в обряде наведения порчи.
В Древней Руси для женщин считалось позором «опростоволоситься». Волосы — символ эротической энергии, и потому в Западной Европе того времени женские волосы расценивались как соблазн. Для многих привлекательных женщин средневековой Европы красивые волосы были путёвкой на костры инквизиции.
Потеря волос когда-то символизировала падение и бедность. Рабам волосы стригли не только, чтобы подчеркнуть их зависимое положение, но и чтобы лишить
покровительства богов. Расценивалось это и как знак нравственного падения. Бритьё волос древнеегипетскими жрецами, индийскими браминами и буддийскими монахами символизировало рабское подчинение божеству. В период хаджа (паломничества в Мекку) мусульмане не только бреют голову, но и скоблят её [Этинген 2002]. В традиционной культуре этносов волосы служили необходимым элементом различных обрядов — от свадебных до похоронных, а также составляли часть этнического портрета.
Волосы — один из обязательных компонентов представления о женской красоте. Английский поэт Александр Поп:
…На гибель всей мужской породе
Носила кудри по последней моде:
Два локона спускались вдоль ланит,
Кудрями был затылок нежный скрыт.
Плен для влюблённых — лабиринты эти
Для сильных душ страшны такие сети!
Кудри девы — чародейки,
Кудри — блеск и аромат,
Кудри — кольца, струйки, змейки,
Кудри — шёлковый каскад (В.Г. Бенедиктов).
Книга И. Сыромятниковой «История причёски» (М., 2005) — убедительный рассказ о всемирной истории борьбы человечества за красоту волос со времён Древнего Египта до наших дней, своеобразный взгляд на историю человечества сквозь волосы. Прическа, как и костюм, — произведение искусства, она всегда отражает определенные этапы развития культуры. Меняются художественные стили — изменяется вид, силуэт причёски.
Трудности филологического познания. Из сопоставления двух видов познания очевидны трудности познания гуманитарного. В своё время В. Дильтей указывал на проблематичность гуманитарного познания: зависимость от установки познающего, сочетание в гуманитарном познании процедур интуитивного постижения и понятийного анализа, принадлежность гуманитарного познания и его объекта к одной действительности, доминирующая роль понимания и интерпретации (цит. по: [Розин 2006: 79]). Чёткое построение многих гуманитарных теорий затрудняется их незрелостью, несформированностью, неоднозначностью и динамизмом их предмета [Там же: 75].
Текст, например, обладает удивительной способностью порождать у воспринимающего субъекта то содержание, которое не является атрибутом воспринимаемого текста. Текст состоит из слов, у которых есть свои ограничения. На один из парадоксов обратил внимание Н. Бор: в ходе практического использования слова говорящий не может его точно определить, дав же точное определение, теряет возможность практического использования. В реальной практике словоупотребления слово или понятие просто не имеет чётко определённого содержания. Л. Витгенштейн считал, что знание слова — это его употребление в языке [Розов 2005: 35, 46].
Степень сложности объектов гуманитарных наук в общем и целом неизмеримо выше таковой в области наук естественно-научных (Перцов 2009: 113). В своё время В.И. Вернадский заметил, что количество гуманитарных наук растёт непрерывно, число их теоретически бесконечно, поскольку наука есть создание человека, его научного творчества и его научной работы; а потому границ исканиям научной мысли нет, как нет границ бесконечным формам — проявлениям живой личности, особенно человеческой, которые все могут явиться объектом научного искания [Вернадский 2004: 381].
Объект филологии гораздо сложнее любого объекта физики. По мнению философов, социальное и гуманитарное знание строится на основе структур, у которых нет денотата и которые ничему не соответствуют. «…Социальное и гуманитарное знание конструирует реальность, создаёт идеальные типологии, которые нельзя ни проверить, ни опровергнуть» [Псевдонаучное знание 2001: 16].
Вторая сложность гуманитаристики — субъектность, и, следовательно, субъективность знания. У филологов это субъективность в квадрате: у создаваемого и воспринимаемого текста всегда два субъекта. Впрочем, любое познание без субъекта невозможно.
В-третьих, постигаемый смысл сложен, континуален, и его трудно описать дискретными единицами.
Понимание как основа филологического знания
Смысловой строй текста можно исследовать, опираясь исключительно на понимание.
Немецкий историк культуры и философ Вильгельм Дильтей (1833–1911), классифицируя научное знание, в основу деления его на науки о природе и науки о духе положил наличие специфических методов и развил учение о понимании как основном методе наук о духе. Это учение стало основой «понимающей психологии» В. Дильтея и Э. Шпрангера, стремящейся рассматривать явления душевной жизни в их интуитивно постигаемых связях и культурно-историческом содержании [НИЭ 2001: 14: 191].
Понимание как методологический принцип использовано и в основании концепции М.М. Бахтина. Развивая идею Дильтея о двух методах — объяснении и понимании, он указывает, что при объяснении существует только одно сознание, один субъект, при понимании — два сознания, два субъекта [Бахтин 1986б : 306], а потому, во первых, понимание всегда в какой-то мере диалогично; во-вторых, наличествуют различные виды и формы понимания, например понимание языка знаков, т.е. понимание (овладение) определённой знаковой системой, определённым языком, и понимание произведения на уже известном, уже понятом языке.
Следует различать тексты, созданные субъектом, и «тексты» внесубъектные. Если наличествует субъект, актуальным становится диалогизм и понимание, если отсутствует — объяснение. М.М. Бахтин выделял три этапа диалогического движения понимания. На первом этапе исходным моментом является данный текст. Точнее было бы сказать, что перенесение исследуемого текста в настоящее время (возможно, даже его перевод на современный язык) является исходной точкой движения понимания, так как тексты всегда принадлежат прошлому, сколь бы малый промежуток времени ни отделял их от настоящего. Содержание второго этапа составляет движение назад — изучение данного произведения в прошлых контекстах. Третий этап характеризуется движением вперёд, стремлением к «предвосхищению будущего контекста». Понимание есть синтез многих интерпретаций на всех трёх этапах. Полнота произведения раскрывается только в «большом времени».
Что же такое понимание? «Способность понять, постичь смысл, значение, сущность, содержание чего-л.» [МАС: 3: 289]. По Далю, понимать — «обнять смыслом, разумом» [Даль: 3: 187]. «Понимание — когнитивная деятельность (разновидность речевой деятельности), результатом которой является установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дискурса)» [Кубрякова и др. 1997: 124].
Итак, в основе понимания лежит установление смысла высказывания. Тема смысла в этом случае является эквивалентом понимания. Понимание в гуманитарных науках всегда направлено на постижение значения (смысла) знаков, а основной задачей филологии является постижение «глубинного смысла» текста.
28.09.2016, 3274 просмотра.