Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)

Версия для печати

Библиографическая запись: Софокл. «Царь Эдип». — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//140/teatralnoe/sofokl-czar-edip/ (дата обращения: 26.04.2024)

Софокл. «Царь Эдип»

Содержание

Архитектура древнегреческого театра, технические приспособления, костюмы

Архитектура

Все театры в Древней Греции строились на открытом воздухе, обычно вмещали огромное количество зрителей (например, афинский театр Диониса был рассчитан на 17 000 человек) и состояли из трех основных частей: орхестры, тэатрона и скены.

Орхестра представляла собой круглую площадку, на которой размещались хор и актеры. Поначалу зрители рассаживались вокруг этой площадки, немного позднее возникли специальные места для публики, которые были расположены на склонах прилегающих к орхестре холмов. Скена находилась недалеко от орхестры, ее передняя стена – проскений, имела вид колоннады и изображала фасад храма или дворца. На обоих концах скены имелись боковые пристройки, которые назывались параскениями. В них обычно хранили всякое театральное имущество. В некоторых случаях, когда по сюжету пьесы требовалось несколько комнат, использовали параскении. Между скеной и зрительскими местами имелись пароды, представлявшие собой проходы, по которым актеры выходили на орхестру. В то время актеры играли представления прямо на орхестре перед проскением, потому что никаких сценических площадок еще не было.

В позднейших греческих и в римских театрах служили, как и здание сцены, сборным местом для хоревтов и актёров, а также местом хранения костюмов, машин и иных театральных принадлежностей. Орхестра и места для зрителей не имели кровли. В орхестре и на прилегающей к ней со стороны просцения плски для актёров.?

Приспособления

С постепенным развитием древнегреческой драматургии происходила эволюция постановочной техники. На ранних стадиях в пьесах Эсхила использовались декорации, представлявшие собой мощные деревянные сооружения. Во времена Софокла стали появляться расписные декорации, которые в считанные минуты помогали превратить проскений в фасад дворца или храма, в стену палатки предводителя и т. д. Расписные доски или холсты устанавливали между колоннами проскения.

С течением времени постановка греческих драм потребовала применения театральных машин. Самыми распространенными были эккиклема и эорема.

Эккиклема – это выдвижная площадка на низких колесах. Ее выдвигали из центральной двери скены и показывали публике, что происходит внутри помещения. Эккиклема представляла собой деревянную платформу на невысоких колесах. Она выкатывалась через одну из дверей проскения, и на ней размещались действующие лица. Эккиклема как бы показывала то помещение, в котором только что произошло убийство. Более подробных сведений о конструкции эккиклемы, к сожалению, мы не имеем. Первое упоминание о ней падает на 458 г. до н. э., год постановки «Орестеи» Эсхила.

Эорема представляла собой агрегат, позволявший актерам подниматься в воздух. Несколько позднее она получила название «механэ», т. е. «машина». Она служила для того, чтобы показать богов или героев находящимися неподвижно в воздухе или спускающимися с неба на землю или же, наконец, поднимающимися на небо. Другое название для этой машины было —«журавль», что позволяет нам восстановить в общих чертах ее устройство. «Журавль»— это деревянный наклоненный ствол, в какой-то степени напоминающий длинную журавлиную шею (ср. русское название шеста у колодца для подъема воды «журавль»).

Другие части эоремы состояли из подъемного ворота, канатов, скользящих на блоке, прикрепленных к верхушке наклонного рычага, с крюками на концах для подвешивания поднимающихся предметов или действующих лиц. Это приспособление имело разную форму в зависимости от требований драмы — летающих колесниц, крылатых лошадей и т. п. Иногда же привешивали «летающего по воздуху» актера прямо к крюку за ремни пояса.

Эорема поднимала не более трех лиц. Самый корпус этой подъемной машины был расположен в верхнем этаже скены — за стеной, образующей фон. Рычаг и прикрепленный к нему блок, скрытые от глаз благодаря выступу крыши, проходили через отверстие в этой стене.

Греческий театр знал также приспособление, с помощью которого появлялись боги подземного царства, или тени умерших. Это была так называемая «Харонова лестница». Она представляла собою простую лестницу, по ступеням которой актер поднимался из люка под сценой. Кроме того, устраивались еще подвижные трапы, быстро поднимавшие на поверхность сцены актера. При объемных декорациях в некоторых случаях было легко делать подобного рода конструкции. Так, в трагедии Эсхила «Персы» появляется из могилы тень персидского царя Дария. Актер сидел внутри сооружения над могилой Дария и появлялся через люк. прикрытый до необходимого момента.

В эллинистическом театре, имевшем высокую сцену, подобного рода спуски и подъемы также не должны были представлять затруднений. Но как могли устраивать «Харонову лестницу» во времена Эсхила, Софокла и Еврипида, когда высокой сцены еще не было? Дёрпфельд во время своих раскопок театра Диониса в Афинах обнаружил следующее: оказывается, впереди скены в скале находилось углубление более чем в 2 м. Вполне возможно, что это углубление служило актерам для спуска или подъема.

Античные театры строили с таким расчетом, чтобы в них была хорошая слышимость. Иногда для усиления звука в театрах устанавливали резонирующие сосуды, которые размещали среди мест для публики. Занавеса в таких театрах не было. Но изредка в некоторых пьесах кое-какие части проскения временно занавешивали.

Исторические документы того времени рассказывают, что поэт Феспид практически всегда сам принимал участие в постановке своих трагедий в качестве актера. Партия актера чередовалась в пьесах с песнями хора. Это и составляло действие всей драмы. Актера, который исполнял основные роли в драме, называли «протагонист», т. е. первый актер. Позднее Эсхил ввел второго актера – девтерагониста, а Софокл – третьего – тритагониста.

Костюмы

Поскольку греческие актеры были в масках, то выразить удивление, восхищение или гнев при помощи мимики они не могли. Поэтому актерам приходилось много работать над выразительностью жестов и движений.

Появление масок в древнегреческом театре обусловлено связью с культом бога Диониса. Актер, который играл роль божества, всегда был в маске. В более позднее время в классическом театре маска утратила свое культовое значение. Но с ее помощью актеры могли создавать героические или карикатурно-комедийные образы. Кроме того, исполнение женских ролей мужчинами тоже требовало применения масок. Имелась еще одна причина использования масок – это размеры театра. Если бы актеры не надевали масок, то зрители последних рядов не смогли бы разглядеть их лица.

Иногда маски вырезали из дерева, иногда изготовляли из полотна. Если маска была полотняной, то ткань натягивалась на каркас, обмазывалась гипсом, а потом расписывалась яркими красками. Маски были разного размера. Одни из них закрывали только лицо, другие – лицо и голову. В этом случае прическу закрепляли на маске, иногда к ней крепили и бороду. В комедийных пьесах маски должны были вызывать у публики смех, поэтому их делали карикатурными, даже гротесковыми. Когда авторы комедии описывали в своих произведениях современников, маски актеров выглядели как шаржированный портрет.

Костюмы актеров своим внешним видом напоминали пышные одежды, надеваемые жрецами Диониса во время исполнения ими священных обрядов. Театральный хитон шили с рукавами до пят, плащи были двух видов: один из них, гиматий, был широким, его укладывали складками вокруг тела; второй – хламида – имел на плече застежку. Для некоторых персонажей шили специальные костюмы (например, у царей были длинные пурпурные плащи). Многие театральные костюмы были расшиты цветами, пальмами, звездами, спиралями, фигурами людей и животных. В наши дни археологи нашли вазу, датированную I веком до н. э. Ее назвали «ваза Андромеды». На этой вазе был изображен расшитый театральный костюм.

Трагические актеры во время представления надевали обувь, называемую «котурны». Они представляли собой башмаки с высокими голенищами, с толстыми подошвами, изготавливаемыми из нескольких слоев кожи. Такая обувь значительно увеличивала рост актера.

Для того чтобы придать фигуре объемность, актеры-трагики подкладывали под одежду специальные ватные подушечки. Актеры комедийного плана при помощи ватных подушек и прокладок придавали своему телу гротескный, смешной вид.

Для женских персонажей в комедиях использовали обычный женский костюм, для мужских – короткую куртку или плащ. При раскопках старинных поселений было найдено множество статуэток, которые изображали комедийных древнегреческих актеров. У статуэтки были оттопыренные живот и зад (подложены ватные подушки), вытаращенные глаза, безобразные рот и нос и пр.

Жанры древнегреческой драматургии. Драматурги

Жанры

Древнегреческая комедия — древнейшая из известных форм комедии, которая развивалась в Древней Греции V—III вв. до н. э. (главным образом в Аттике).

По данным Аристотеля, древняя комедия родилась из дионисийских празднеств, связанных с культом плодородия, в том числе из фаллических процессий.

Аристотель различает трагедию и комедию по следующим основаниям:

герои трагедии — люди высокого положения, комедии — всякий сброд;
предмет трагедии — события великого общественного значения, комедии — повседневные происшествия из частной жизни;
трагедия, как правило, основана на исторических событиях (мифах), тогда как сюжет комедии полностью выдуман автором.

От всей древней аттической комедии до Нового времени уцелели только 11 пьес Аристофана, хотя по именам известно не менее полусотни работавших в то время комедиографов. Наиболее ранняя из сохранившихся комедий — «Ахарняне» — была поставлена в Афинах около 425 г. до н. э. Сюжет как таковой отсутствует. По своей форме комедия Аристофана — цепочка комических ситуаций, комментирующих вопросы политической жизни Афин. Комедии Аристофана напичканы шутовством, плясками, песнями, инвективами, зачастую обсценного свойства. Хор зачастую был одет в звериные шкуры, актёры выступали в гротескных масках, действие завершалось всеобщим пиршеством.

Непристойные насмешки, которыми славились комедии V—IV вв. до н. э., иногда переходили все границы дозволенного. Известны попытки ограничить вольность комедиографов законом.

Древнегреческая трагедия — древнейшая из известных форм трагедии.

Происходит от ритуальных действ в честь Диониса. Участники этих действ надевали на себя маски с козлиными бородами и рогами, изображая спутников Диониса — сатиров. Ритуальные представления происходили во время Великих и Малых Дионисий (празднеств в честь Диониса).

Песни в честь Диониса именовались в Греции дифирамбами. Дифирамб, как указывает Аристотель, является основой греческой трагедии, которая сохранила на первых порах все черты мифа о Дионисе. Последний постепенно вытеснялся другими мифами о богах и героях — могущественных людях, правителях — по мере культурного роста древнего грека и его общественного сознания.

От мимических дифирамбов, повествующих о страданиях Диониса, постепенно перешли к показу их в действии. Первыми драматургами считаются Феспис (современник Писистрата), Фриних, Херил. Они ввели актёра (второго и третьего ввели затем Эсхил и Софокл). Авторы же исполняли главные роли (крупным актёром был Эсхил, выступал как актёр и Софокл), сами писали музыку для трагедий, руководили танцами.

Гипорхема — жанр греческой хоровой лирики, рассчитанной на сопровождение пляской.

Драматурги

Три крупнейших трагика Греции — Эсхил, Софокл и Еврипид — последовательно отображали в своих трагедиях психоидеологию землевладельческой аристократии и торгового капитала на различных этапах их развития. Основной мотив трагедии Эсхила — идея всемогущества рока и обречённость борьбы с ним. Общественный порядок мыслился определённым сверхчеловеческими силами, установленным раз и навсегда. Поколебать его не могут даже взбунтовавшиеся титаны (трагедия «Прикованный Прометей»).

Эти взгляды выражали охранительные тенденции господствующего класса — аристократии, идеология которой определялась сознанием необходимости беспрекословного подчинения данному общественному порядку. Трагедии Софокла отображают эпоху победоносной войны греков с персами, открывшей большие возможности для торгового капитала.

В связи с этим авторитет аристократии в стране колеблется, и это соответственно сказывается на произведениях Софокла. В центре его трагедий стоит конфликт между родовой традицией и государственным авторитетом. Софокл считал возможным примирение социальных противоречий — компромисс между торговой верхушкой и аристократией.

Драматическое действие Еврипид мотивирует реальными свойствами человеческой психики. Величавых, но душевно упрощённых героев Эсхила и Софокла сменяют в произведениях младшего трагика если и более прозаичные, то усложнённые характеры. Софокл так отзывался об Еврипиде: «Я изображал людей такими, какими они должны быть; Еврипид же их изображает такими, каковы они в действительности».

«Царь Эдип». Персонажи пьесы

Эдип, фиванский царь
Жрец Зевса
Креонт, брат Иокасты
Хор фиванских старейшин
Тиресий, слепой прорицатель
Иокаста, жена Эдипа
Коринфский Вестник
Пастух Лая
Домочадец Эдипа
Без слов: Антигона и Исмена, дочери Эдипа

Фабула и сюжет. Миф и пьеса

Фабула и сюжет

Отец Эдипа, царь Лай, испугавшись предсказания о том, что его сын от Иокасты будет его убийцей, решил избавиться от ребёнка. Однако человек, которому было приказано убить младенца, пожалел его и отдал пастуху из Коринфа. Мальчик был усыновлён коринфским царём Полибом. Повзрослевший Эдип, узнав о пророчестве, которое говорит, что он убьет родного отца и женится на матери, решает покинуть своих приёмных родителей в надежде избежать злой участи. У самого города Фивы на него чуть не наехала колесница, всадники которой начали оскорблять и бить юношу. В завязавшейся драке Эдип убивает сидевшего в колеснице старика и троих из четырёх его спутников. Старик, сидевший в колеснице, был отцом Эдипа. Эдип, победив Сфинкса, становится правителем Фив и берёт в жёны вдову погибшего от рук разбойников царя Лая — Иокасту. Так сбывается пророчество.

15 лет спустя на город обрушивается эпидемия чумы. Пытаясь найти причину чумы, жители города обращаются к дельфийскому оракулу, который говорит о необходимости найти и изгнать убийцу царя Лая. Поиск убийцы доводит Эдипа до горькой истины: убийца Лая — он сам, Лай был его отцом, а его супруга Иокаста на самом деле его мать. Иокаста, добравшаяся до правды раньше Эдипа, пытается остановить его поиски, но ей это не удаётся, и, не выдержав позора, она убивает себя. Но Эдип, считая себя недостойным смерти, выкалывает себе глаза, тем самым обрекая себя на слепоту.

Софокл удивительно искусно построил фабулу пьесы. С каждой последующей сценой трагическое напряжение нарастает все больше и больше. На пути следствия встречаются эпизоды, которые на первый взгляд как будто препятствуют «узнаванию» либо отдаляют его, но которые на самом деле неизбежно ведут к нему, пока из перекрестного допроса коринфского гонца и фиванского пастуха Эдипу не открывается его ужасный грех. Самое «узнавание» весьма выразительно с чисто сценической стороны, так как требует для своего осуществления двух лиц. Коринфянин не знает происхождения Эдипа; ему известно только, что Эдип приемный сын Полиба и Меропы. С другой стороны, фиванский пастух, отнесший младенца на Киферон, знает, что Эдип — сын Лая и Иокасты, но ничего не знает о том, что Эдип был усыновлен коринфским царем. Только из сопоставления показаний того и другого выясняется истина.

Несколько раньше, чем для Эдипа, эта истина открывается для Иокасты. Раскрытие ее невольной вины поэт изображает с таким же потрясающим трагизмом, как и раскрытие невольного греха Эдипа. Узнавание для Иокасты наступает еще до прихода фиванского пастуха. Когда опрашиваемый Эдипом коринфский гонец отвечает, что он принял младенца с проколотыми ножками на Кифероне и передал его человек, называвший себя пастухом Лая, для нее все становится ясным: Эдип — ее сын, и он же ее муж. С сознанием этого жить невозможно. Но если она должна умереть, пусть живет хотя бы Эдип. Отсюда ее просьба к Эдипу прекратить дальнейшие расспросы и ее реплики, бросаемые, очевидно, в сторону:

Довольно, что страдаю я (ст. 1034).

Хоровые партии «Эдипа-царя» Софокла, изящные по своей словесной форме и написанные разнообразными лирическими размерами, пронизаны глубокой верой в богов и надеждой на их помощь гибнущему городу. В стасиме втором выражена вера в нетленные вечные законы, которые в небесной выси взошли из лона Правды. Здесь же содержится и мольба к Зевсу, навеянная
непочтительным отзывом Иокасты о Фебовых пророчествах,— обратить свой взор на дерзких смертных, переставших верить в пророчество Феба.

Кажется, что в этих словах выражена и личная преданность поэта аполлоновскому культу. Лирические партии дают в то же время яркие картины, рисующие жизнь гибнущего от чумы города, и картины, возникающие в воображении хора в связи с развивающимися событиями.

Миф и пьеса

Миф о многострадальном Эдипе был чрезвычайно популярен в античности. Царю Фив Лаю было предсказано Аполлоном в Дельфах, что он примет смерть от руки собственного сына, поэтому он велел бросить своего новорожденного ребенка на горе Киферон, проколов ему сухожилия около лодыжек. Однако пастух, получивший ребенка от царицы Иокасты и не знавший истинной причины такого решения, сжалился над новорожденным и отдал его коринфскому пастуху, а тот отнес ребенка царю Коринфа Полибу и его жене Меропе, у которых не было собственных детей; они назвали мальчика Эдипом (т.е. «с опухшими ногами») и воспитали его как родного сына. В таком варианте миф об Эдипе известен по трагедиям Софокла. Другие источники сохранили более ранние или местные версии мифа. В одном из вариантов родители не подбрасывают Эдипа на Кифероне, а опускают в ковчежке в море, и волна прибивает его к берегу у того же Коринфа или у Сикиона; здесь ребенка подбирает жена местного царя, занятая стиркой белья (Schol. Eur. Phoen., 26-28, Hyg. Fab., 66; 67). Способ спасения Эдипа, изложенный Софоклом (передача ребенка одним пастухом другому), является изобретением поэта; по другим версиям, Эдипа находят пастухи (среди которых он вырастает) или случайный прохожий, т.е. люди, не знающие о месте его рождения.

Однажды, когда Эдип уже был взрослым юношей, кто-то из жителей Коринфа обозвал его подкидышем, и, хотя приемные родители всячески успокаивали сына и не открыли ему тайну его рождения, Эдип решил отправиться в Дельфы, чтобы спросить оракул Аполлона о своем происхождении. Оракул вместо ответа дал Эдипу прорицание, что ему суждено убить отца и жениться на матери. Считая Коринф своей родиной, а его правителей – родителями, Эдип решает не возвращаться туда. По пути из Дельф, на перекрестке дорог, ему повстречался какой-то знатный человек на колеснице в сопровождении слуг. В завязавшейся дорожной ссоре незнакомец ударил Эдипа по голове тяжелым скипетром, и в ответ разъяренный юноша дорожным посохом убил нападающего, его возницу и всех, как ему казалось, слуг. Однако один человек из свиты Лая (ибо это был он) спасся, вернулся в Фивы и рассказал, что царь погиб от рук разбойников.

Эдип, продолжая путь, подошёл к Фивам и отгадал загадку обосновавшейся у городских стен чудовищной Сфинкс, которая, будучи порождением Тифона и Ехидны, являла собой чудовище с лицом и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы. Этот эпизод демонстрирует проявление Эдипом необычайной мудрости и знаменует новый тип греческого героя – мудреца (ср. Одиссей), для которого главным делом уже не является истребление хтонических чудовищ по велению олимпийских богов. Хотя в трагедии Еврипида мы встречаем другую версию – Эдип и побеждает чудовище в сражении (Phoen., 45-52). Состязание со Сфинкс в умственных способностях заменяет первоначальную физическую победу над ней, вероятно, не раньше VII в. до н. э., в эпоху расцвета нравоучительных жанров и всякого рода загадок и фольклорных головоломок.

В благодарность за избавление Фив от продолжительного бедствия фиванские граждане сделали Эдипа своим царем и дали в жены вдову Лая. Единственный свидетель встречи Эдипа с Лаем слуга, принесший известие о нападении разбойников, после воцарения Эдипа в Фивах отпросился у Иокасты на дальнее пастбище и больше в городе не показывался. Так исполнилось пророчество, данное Эдипу в Дельфах, хотя ни он сам, ни Иокаста об этом не подозревали и около 20 лет вели счастливую супружескую жизнь, во время которой родились четверо детей: Полиник, Этеокл, Антигона, Исмена. Значительно отличаются от софокловской версии также варианты предания о происхождении детей Эдипа. Согласно «Одиссее» (XI, 271-280), боги скоро открыли тайну кровосмесительного брака Эдипа, вследствие чего его мать (у Гомера она зовется Эпикастой) повесилась, а Эдип продолжал царствовать в Фивах и умер, преследуемый эриниями. Вторую жену Эдипа аттический автор начала V в. до н. э. Ферекид (frg. 48) называет Эвриганией и от этого брака производит четырех детей Эдипа, упомянутых выше.

Только по прошествии длительного срока, когда Фивы были поражены моровой язвой и дельфийский оракул потребовал изгнания из Фив неразысканного убийцы Лая, Эдип в процессе выяснения обстоятельств давнего преступления сумел установить, чей он сын, кого убил и с кем находился в браке. Он выколол себе глаза золотой застежкой, снятой с платья повесившейся Иокасты и со временем был изгнан из Фив. Сопровождать слепого отца вызвалась преданная емуАнтигона.

После долгих скитаний Эдип доходит до священной рощи Эвменид в аттическом поселении Колон, где ему по давнему предсказанию суждено проститься с жизнью. Приютившему его Тесею Эдип открывает тайну, что в грядущих столкновениях афинян с фиванцами победа будет принадлежать той стороне, в чьей земле Эдип найдёт последнее прибежище. Пытающийся увлечь Эдипа обратно на родину брат Иокасты Креонт получает суровый отпор со стороны Тесея. Не находит сочувствия у Эдипа и Полиник, явившийся к нему за благословением в борьбе против брата Этеокла: Эдип проклинает обоих сыновей, изгнавших его из Фив, и предсказывает им взаимную гибель в предстоящем сражении.

Удары грома дают понять Эдипу, что его ждут владыки подземного мира. Ведомый какой-то силой свыше, он сам находит путь к месту своего успокоения и разрешает лишь Тесею присутствовать при своей безболезненной кончине: Эдип поглощает разверзшаяся земля, и место, где это произошло, остаётся вечной тайной, которую Тесей имеет право только перед смертью передать своему наследнику. В таком варианте миф об Эдипе известен по трагедиям Софокла «Царь Эдип» и «Эдип в Колоне».

Миф об Эдипе был одним из любимых сюжетов трагедии, он разрабатывался Софоклом в «Царе-Эдипе» и «Эдипе в Колоне», Сенекой в «Эдипе», а также Стацием в «Фиваиде»; в европейской традиции получил новую жизнь преимущественно в той версии, в которой его сохранил Софокл. Эдип побудил авторов нового времени к многочисленным обработкам и переработкам рассказа о его судьбе: драмы «Эдип» Корнеля и Вольтера, «Эдип в Афинах» В. Озерова (1804), сатирическая драма «Царь Эдип» Шелли (1820), «Эдип и Сфинкс» Гофмансталя (1906), «Эдип» А. Жида (1931), «Эдип в Колоне» Р. Байера (1946) и др. Среди романистов, интерпретировавших сюжет трагедии Софокла – Анри Бошо («Эдип путник»), Луи Арагон («Гибель всерьез»), Юрий Волков («Эдип царь»). Есть примеры использования этого образа в стихотворениях, поэмах (И. С. Борхес, Кавафис и др.). Среди этих литературных обработок судьбы Эдипа выделяется бращение к этой теме Жана Кокто, автора драм «Антигона» (1922), «Царь Эдип» (Oedipe-roi) (1937); Кокто написал также литературную основу для одноименной оперы-оратории Игоря Стравинского, созданной им во второй половине 20-х гг. XX в.; герой Софокла появился также в фильме Жана Кокто-режиссера «Завещание Орфея» в исполнении Жана Маре (примечательно, что Кокто и Маре познакомились, когда молодой актер репетировал роль Эдипа в одном из парижских театров – ставили пьесу Кокто, где Маре играл роль Эдипа). Наиболее известная кинематографическая попытка оживить античную драму – экранизация трагедии Софокла в 1967 г. Пьером Паоло Пазолини под названием «Царь Эдип» (EDIPO RE).

Как и античные, художники нового времени чаще всего обращалась к сюжету встречи Эдипа со Сфинксом («Эдип и Сфинкс» Ф. К. Фабри, Г. Моро, Ж. О. Д. Энгра, Ф. Бэкона и др.

Устройство пьесы. Особый коллективный герой. Его роль в пьесе

Композиционно трагедия состоит из нескольких частей. Открывается произведение прологов – на город обрушивается мор, гибнут люди, скот, посевы. Аполлон приказывает найти убийцу предыдущего царя, и действующий царь Эдип клянется найти его во что бы то ни стало. Пророк Тиресий отказывается говорить имя убийцы, и когда Эдип обвиняет во всем его, то оракул вынужден открыть истину. В этот момент чувствуется напряжение и гнев правителя.

Во втором эпизоде напряжение не снижается. Следует диалог с Креонтом, который возмущен: «Нам честного лишь время обнаружит. Довольно дня, чтоб подлого узнать».

Приход Иокастры и рассказ об убийстве царя Лая от руки неизвестного, вносят смятение в душу Эдипа.

В свою очередь он сам рассказывает свою историю до его прихода к власти. Он не забыл об убийстве на перекрестке и сейчас вспоминает это с еще большей тревогой. Тут же герой узнает, что он не является родным сыном коринфийского царя.

Высшей точки напряжение достигает с приходом пастуха, который говорит о том, что он не убивал младенца, и тогда все становится ясно.

Композицию трагедии заключают три больших монолога Эдипа, в которых нет того прежнего человека, считавшего себя спасителем города, он предстает несчастным человеком, искупающим свою вину тяжелыми страданиями. Внутренне он перерождается и становится мудрее.

Не одно поколение филологов пыталось понять, кого из действующих лиц хор укоряет в "гордыне, порождающей тиранию", - называли Иокасту, называли самого Эдипа и в любом случае считали, что этот стасим отражает мысли самого богобоязненного Софокла. Между тем здесь партия хора, не обращенная ни к кому конкретно, служит усилению беспокойства и страха, все больше овладевающих фиванскими старцами: если окажется, что Эдип убил Лая, это будет означать, что царь, спасший Фивы и высоко ценимый гражданами, оскверняет своим присутствием родную землю убитого и тем самым нарушает "законы, рожденные в небесном эфире". С другой стороны, если подтвердится вина Эдипа, этим будет доказана лживость оракула, исходившего от святилища Аполлона и предвещавшего Лаю смерть от рук сына, - где же искать правду? Смятение хора как нельзя кстати в той тревожной атмосфере, которая все более сгущается вокруг Эдипа.Таким образом, каждая партия хора нуждается в конкретном анализе, определяющем ее место в драматургической структуре целого, и тогда выясняется, что этот коллективный персонаж - не более чем одно из действующих лиц, часто очень тесно связанное с судьбой главных героев и поэтому отнюдь не претендующее на возвещение непреложной и отвлеченной истины.

Тема судьбы в мифе об Эдипе связана с представлениями о родовом проклятии, о наследственной вине, возникновение и существование которых восходят к глубокой древности и объясняется сознанием единства рода, его коллективной ответственности. Родовые проклятия – один из излюбленных сюжетов греческой мифологии, к этому типу преданий принадлежит и история гибели рода Кадма (Полидор – Лабдак – Лай – Эдип – Этеокл и Полиник).

Эдип как трагический герой

Трагический герой Софокла, независимо от того, когда он был изображен автором, отличается известной суммой постоянных качеств. Прежде всего, принадлежа к царскому дому, он является благородным человеком, ни в какой ситуации не изменяющим высоким нравственным нормам, заложенным в нем природой. Несмотря на это (или вследствие этого), он всегда находится в ужасающем одиночестве, не понятый даже ближайшим окружением. Поступки героя представляются признаком безумия, непростительной дерзости, но попытки внушить ему повиновение, апелляция к его разуму встречают с его стороны насмешки и негодование. Находясь перед выбором — поражение или компромисс, он без раздумья согласен на смерть, ибо подчинение чужой воле несоединимо с его внутренней сущностью. Уступить значит для него отказаться от самого себя. Если он находится в положении страдающей стороны, то он непримирим в гневе на обидчиков, в страстной ненависти к ним и шлет по их адресу самые страшные проклятия.

04.08.2018, 8264 просмотра.