Баллада как лиро-эпический жанр

Баллада (от народно-латинского «ballare» - «плясать») - общее обозначение нескольких, различных по существу, жанров лирической поэзии, лишь до известной степени представляющих определенные стадии исторического развития одной и той же художественной формы. Лиро-эпическое произведение с драматически напряженным сюжетом, в основе которого чаще всего лежит какой -то случай. Большинство баллад связаны с историческими событиями или сказаниями.

Слово «баллада» (balada, также в уменьшительной форме — baladeta) применительно к поэзии впервые регистрируется в рукописях с провансальскими стихами XIII в. Судя по немногим (шести) сохранившимся образцам слово употреблялось описательно (как синоним «танцевальной песни»). Какой-либо особенной формальной структуры и закрепленной семантики жанра в провансальской «балладе» не было.

Особенности баллады как жанра:

• наличие сюжета (есть кульминация, завязка и развязка)
• эмоции автора и чувства героев
• сочетание реального с фантастическим
• романтический (необычный) пейзаж
• мотив тайны
• сюжет может заменяться диалогом
• лаконичность
• сочетание лирического и эпического начал

Средневековая баллада

В Средние века словом «баллада» (фр. balade, ballade) называлась стихотворная (так называемая твёрдая) и текстомузыкальная форма, жанр куртуазной лирической поэзии и музыки. Возникла во Франции в конце XIII века; к числу первых авторских образцов жанра относятся одноголосные баллады Жанно де Лекюреля (около 1300 г.)

Стихотворная форма включает три строфы на одинаковые рифмы (ababbcc для семистрочной, ababccdd для восьмистрочной, ababbccdcd для десятистрочной строфы; возможны и другие схемы рифмовки) с рефреном в конце строфы. Музыкальная форма разбивает каждую строфу текста на три части: AAB. Иногда вторая половины строфы повторяется (AABB). Классические образцы жанра XIV в. оставил Гийом де Машо — автор 200 баллад, из которых 42 он положил на музыку (наиболее знаменита «De toutes flours» — «Из всех цветов»). Многоголосные баллады Машо — профессиональные сочинения любовно-лирического жанра, без каких-либо элементов танцевальности (несмотря на название). Особенно сложны для восприятия его политекстовые баллады (несколько текстов распеваются одновременно), написанные по аналогии с политекстовыми мотетами. Одна из баллад Машо написана на два текста (такие баллады называют «двойными»), две — на три текста («тройные» баллады). В дальнейшем политекстовые баллады практически не встречаются

В эпоху расцвета феодальной культуры провансальское «balada», северно-французское «balete» обозначают известную форму плясовой песни с определенной тематикой (восхваление весенней поры и любви, осмеяние «ревнивцев» мужей и т. п.) и слабо выраженными формальными признаками (наличие рефрена, соединенного одной общей рифмой с последней строкой строфы, несколько основных типов строф, впрочем, по разному восстановляемых Stengel’ем («Romanische Verslehre») и Jeanroy («Les origines de la poésie lyrique en France»)). Близкая к народной песне тематика (мотив ревнивого мужа), намеки на весеннюю обрядовость (в самой ранней из провансальских баллад, анонимной «A l’entrada del tens clar» — «При наступлении ясной поры», речь идет об «апрельской королеве»), хоровой характер рефрена (в уже упомянутой балладе «Laissaz nos, laissaz nos ballar entre nos, entre nos» — «Дайте нам, дайте нам плясать меж собой, меж собой»), плясовые выкрики (в уже упомянутой балладе почти каждый стих сопровождается возгласом «eya») — все это свидетельствует о том, что здесь один из характерных случаев (как в пасторали, winterlied, reigen) усвоения куртуазной лирикой форм народной поэзии, в данном случае — форм хороводной плясовой песни, связанной с весенней обрядовостью.

В классической балладе число стихов в строфе варьировалось от 7 до 10. В XV веке мы видим тяготение к квадратной строфе: восемь восьмисложников или десять десятисложников. С конца XIV века обычно завершается полустрофой-«посылкой», которая, как правило, начинается со слова «Князь» («Prince»), которое восходит к этикетному титулу «Пюи» поэтических состязаний XIII века, но может приобретать различный смысл в зависимости от обстоятельств. В «двойной балладе» та же схема развертывается в шести строфах. В силу своей относительной длины баллада может включать любые описательные и дидактические амплификации. 

Известнейший автор поэтических баллад (стихи не предназначены для распевания) — Кристина Пизанская, автор «Книги ста баллад» (Le Livre des cent ballades, ок. 1399). Последним крупным автором (поэтической) средневековой баллады, существенно расширившим тематику этой формы, был Франсуа Вийон.

Из Франции и Прованса Б. переходит в Италию (итальянск. «ballata»), освобождаясь от связи с плясовой народной песней и приобретая некоторые новые формальные признаки под влиянием канцоны (изменение строения строфы, устранение рефрена); этой формой пользовались Данте (10 баллад) и Петрарка (7 баллад); встречается она и у других поэтов XIII и XIV вв.

Баллады в Новое время

Франция

Существенно меняется форма балалды (обозначение «ballade», перенесенное с юга на север Франции, засвидетельствовано с первой половины XIV в.) во французской литературе XIV-XV вв., в период ломки культурных форм феодализма. Характерно прежде всего застывание формы.

Обязательными формальными признаками баллады являются:

• три строфы, сопровождаемые «envoy» — обращением к лицу, которому посвящена баллада обычно начинающимся со слова «Prince» (в балладах XIV в. «envoy» часто отсутствует);
• совпадение числа стихов в строфе с числом слогов в стихе (правило Sibilet, обычно впрочем не соблюдаемое);
• сохранение одних и тех же рифм на протяжении всего стихотворения; обычное расположение рифм по схеме авав | всвС, где С обозначает рефрен.

Исследователи романского стиха, как напр. Stengel, указывают на переходные формы (тип авав | вссс) в поэзии конца XIII и начала XIV в. Однако можно как кажется установить и некоторые культурно-исторические предпосылки этого характерного застывания формы баллады. Это канонизирование трудной, требующей большего мастерства, формы идет от аристократических кружков придворных поэтов — носителей замкнутой, законченной и уже лишенной творческого импульса культуры. Формальное совершенство соединяется здесь с застыванием лирической эмоции, непосредственность тематики куртуазной лирики заменяется сухим аллегоризмом в духе «Roman de la Rose»; таковы баллады Гильома Машо, Алэна Шартье, Фруассара, Карла Орлеанского. Но наряду с поэтами-аристократами и подражающими им выходцами из других сословий изящной формой баллады овладевают и носители идеологии третьего сословия, влагая в нее совершенно иную тематику — осмеяние куртуазных форм быта и отношений между полами, грубый и примитивный гедонизм, политическую и социальную сатиру, близкую к простонародной дидактике; такова, в значительной степени, баллада Эсташ Дешана и Франсуа Вийона.

Необычайно популярная вплоть до середины XVI в., эта форма баллады умирает во второй половине XVI в., с ней ведет борьбу плеяда, ее осмеивают теоретики позднейшего времени (Буало). Отдельные попытки воскресить балладу этого типа связаны или с реакцией против канонических форм «высокой» поэзии (Ла Фонтен), или с перенесением в поэзии центра внимания на разрешение формальных трудностей (Т. де Банвиль); сюда же относятся попытки возродить балладу английских прерафаэлитов (переводы Д. Г. Россетти из Вийона) и русских символистов и акмеистов (переводы из Вийона Брюсова, Гумилева, самостоятельные опыты Брюсова, Кузьмина, Гумилева).

В XVII веке баллады писал знаменитый баснописец Лафонтен. Его баллады отличались простотой и остроумием; но писательница того же века Дезульер лишила балладу этих свойств. В глазах Буало, а затем Мольера баллада была чем-то устарелым и скучным.

Но независимо от такого строго выдержанного, со стороны формы, вида стихотворений, балладой весьма рано привыкли называть во Франции стихотворные пьесы, отличающиеся свободой формы и особенно ярким национальным характером содержания. Такова сохранившаяся до сих пор, как народная песня, баллада, рассказывающая об отчаянии дочери французского короля, принужденной выйти замуж за английского принца (дочь Карла VI была замужем за Генрихом V, королём Англии).

В более позднее время образцы свободной баллады мы встречаем у главы французских романтиков Виктора Гюго («La ballade de la nonne» и «Les deux archers») и у Жерара де Нерваля («La fiancèe fidèle» и «Saint Nicolas»).

Англия и Шотландия

Французская «ballade» XV в. проникает в английскую литературу через Gower’а как подражательная форма, но не укрепляется там. Однако самый термин «ballad» имеет в английском яз. широкое распространение, обозначая форму английской и шотландской народной поэзии — лирико-эпическую песню с хоровым рефреном. Формальные признаки — наличие (не обязательное) припева, тематически не связанного со строфой и часто совершенно бессмысленного.

Со стороны композиции баллада этого жанра характеризуется фрагментарностью изложения, фиксирующего только высшие моменты развития действия и опускающего промежуточные звенья, преобладанием диалога, драматизирующего рассказ. Со стороны тематики — преобладанием трагических сюжетов, связанных с несчастной любовью, кровавой местью, предательством, убийством и обычно переносящих действие в полусказочное средневековье. Со стороны эмоциональной — мрачным, меланхолическим или зловещим лирическим тоном повествования. Выбор героев — людей простого звания, горожан, иногда ремесленников «добрых» разбойников — позволяет определить те социальные круги, эстетической потребности которых удовлетворяла Б. этого типа, а борьба с ней правительственных указов — ее большую силу как орудия агитации и полемики.

В Англии баллада известна издавна. В XIX веке находили основания предполагать, что баллада принесена норманскими завоевателями, а здесь получила только колорит мрачной таинственности. Сама природа Англии, в особенности в Шотландии, внушала бардам этих стран настроение, сказывавшееся в изображении кровавых битв и ужасных бурь. Барды в своих балладах воспевали битвы и пиры Одина и его товарищей; позднее поэты этого рода воспевали подвиги Дугласа, Перси и других героев Шотландии. Известны затем баллады о Робине Гуде, о прекрасной Розамунде, столь популярные в Англии и Шотландии, равно как и баллады о короле Эдуарде IV. 

Из баллад не исторических замечательна баллада о детях в лесу, отданных дядей-опекуном двум разбойникам для того, чтобы они их убили. Литературную обработку баллад дал Роберт Бернс. Он мастерски воспроизводил старые шотландские предания. Образцовым произведением Бернса в этом роде признается «Песня о нищих» (переведена на русский язык). Вальтер Скотт, Соути, Кэмпбелл и некоторые другие первоклассные английские писатели также пользовались поэтической формой баллады. Вальтеру Скотту принадлежит баллада «Замок Смальгольм», в переводе В. А. Жуковского увлекавшая русских любителей романтизма. В общем, слово баллада получило в Англии своеобразное значение, и стало применяться преимущественно к особому роду лирико-эпических стихотворений, которые были собраны Перси в «Reliques of ancient English poetry» (1765) и имели большое влияние на развитие не только английской, но и немецкой литературы. Поэтому слово «баллада» в Германии употребляется в том же смысле, то есть как обозначение стихотворений, написанных в характере старинных английских и шотландских народных песен.

Тематические и эмоциональные особенности англо-шотландской баллады послужили причиной ее широкого проникновения в письменную литературу почти всех европейских народов со второй половины XVIII в., когда выходит знаменитое собрание «старых героических баллад, песен и прочих пьес древних поэтов» еп. Томаса Перси (Reliques of ancient English poetry, 1765–1794). Огромный успех этого сборника, за которым быстро следует ряд других (из них особенно важен «Minstrelsy of the scottish Border» Вальтер Скотта (см.), 1802–1803), объясняется большой созвучностью тематики англо-шотландской баллады с тематикой романтизма и непосредственно предшествовавших ему литературных течений — сентиментализма, бури и натиска. «Народная» и средневековая тематика  удовлетворяла националистическим и «архаизирующим» тенденциям этих течений, ее лирический тон — потребности в жуткой фантастике. Общая разорванность композиции, гиперболизм, лиризм и трагизм ощущались особенно ярко как контраст к тематике и формам «гармонического классицизма» и вызвали со стороны представителей последнего резкий отпор (отзыв Шиллера о балладах Бюргера). Отсюда — широкое развитие подражательной баллады в английской (Бэрнс, Вальтер Скотт, Кольридж, Саути, Китс, Кемпбель, Теннисон, Суинбёрн и другие), немецкой (Бюргер, Гёте, Брентано, Гейне, Уланд, Шамиссо, Платен, Мёрике, Лилиенкрон и др.), менее во французской (В. Гюго, Жерар-де-Нерваль) литературе. Но это распространение баллады влечет за собой постепенное стирание особенностей жанра: с одной стороны, на литературную балладу, помимо англо-шотландской песни, начинают оказывать влияние собираемые и изучаемые романтиками народные песни других стран и памятники средневековой поэзии (особенное значение имело испанское «Romanzero», введшее в качестве равноправной с северной тематикой испано-мавританскую экзотику); с другой стороны, отсутствие ясного представления о тематике баллады способствует введению в неё античных сюжетов (баллады Шиллера). Поэтому-то некоторые из современных теоретиков, пытаясь объединить все формы литературной баллады под одним общим определением, характеризуют её как «фабулярное стихотворение», не уточняя это определение ни формальными, ни тематическими признаками.

Германия

Содержание немецкой баллады также носит мрачный характер; действие развивается эпизодично, восполнение недостающих или связывающих сюжет баллады частей, предоставляется фантазии слушателей. В Германии баллада была особенно в моде в конце XVIII века и первой четверти XIX века, в период расцвета романтизма, когда появились баллады Бюргера, Уланда и Гейне. Из сочинений Гёте в этом жанре большой известностью пользовалась баллада «Лесной царь». В 1797 году Гёте и Шиллер провели состязание в написании баллад («год баллад»), дав таким образом толчок развитию жанра.

Россия

В русской литературе появление баллады связано с традицией сентиментализма и романтизма конца XVIII — начала XIX в. Первой русской балладой считается «Громвал» Г. П. Каменева, но особую популярность она приобретает благодаря В. А. Жуковскому — «балладнику», по шутливому прозвищу Батюшкова, сделавшему достоянием русского читателя лучшие баллады Гёте, Уланда, Саути, Шиллера, Вальтер-Скотта, Бюргера (перевод «Lenore» — «Людмила», 1808, вольное подражание «Светлана», 1813). Балладная традиция не замирает в продолжение всего XIX в.: Пушкин («Песнь о вещем Олеге», «Утопленник», «Бесы»), Лермонтов («Воздушный корабль», «Русалка»), но после утверждения в русской литературе народнического реализма сохраняется преимущественно у поборников «чистого искусства» (Ал. К. Толстой), в новейшее время — у символистов (Брюсов). С другой стороны, начинает ясно ощущаться изживание тематики баллады: против нее резко выступает уже Белинский (замечания о балладах Жуковского в «Статьях о Пушкине»); ее пародирует Кузьма Прутков и позднее Вл. Соловьев.

В современной русской литературе можно отметить возрождение жанра баллады путем обновления его тематики: баллады Н. Тихонова, С. Есенина черпают свои сюжеты из событий недавнего прошлого — героической традиции гражданской войны.

Баллада появилась в русской литературе в начале XIX века, когда отжившие свой век традиции старого псевдоклассицизма стали быстро падать под влиянием немецкой романтической поэзии. Первая русская баллада, и притом — оригинальная и по содержанию, и по форме — «Громвал» Г. П. Каменева (1772—1803). Но главнейшим представителем этого рода поэзии в русской литературе был В. А. Жуковский (1783—1852), которому современники дали прозвище «балладника» (Батюшков), и который сам в шутку называл себя «родителем на Руси немецкого романтизма и поэтическим дядькой чертей и ведьм немецких и английских». Первая его баллада «Людмила» (1808) переделана из Бюргера («Lenore»). Она произвела сильное впечатление на современников. «Было время, — говорит Белинский, — когда эта баллада доставляла нам какое-то сладостно-страшное удовольствие, и чем более ужасала нас, тем с большей страстью мы её читали. Она коротка казалась нам во время оно, несмотря на свои 252 стиха». Жуковский перевёл лучшие баллады Шиллера, Гёте, Уланда, Цедлица, Соути, Мура, В. Скотта. Оригинальная его баллада «Светлана» (1813) была признана лучшим его произведением, так что критики и словесники того времени называли его «певцом Светланы». 

Баллада как сюжетное стихотворное произведение представлено такими образцами, как «Песнь о вещем Олеге» Пушкина. Ему принадлежат также баллады «Бесы» и «Утопленник», Лермонтову — «Воздушный корабль» (из Зейдлица); Полонскому — «Солнце и месяц», «Лес» и др. Целые отделы баллад находим в стихотворениях графа А. К. Толстого (преимущественно — на древнерусские темы) и А. А. Фета.