Опубликованы документы, показывающие, по каким критериям Гарвардский университет ежегодно выбирает себе студентов из примерно 40 000 абитуриентов, претендующих на 1 600 мест. Из них следует, что система приема ставит абитуриентов-азиатов в невыгодное положение. На примере этого разбирательства The Atlantic обсуждает плюсы и минусы случайного отбора студентов в престижные вузы.
Эти документы входят в состав доказательств по иску, поданному в 2014 году организацией «Студенты за справедливость при поступлении», которая представляет интересы не поступивших в Гарвард американцев азиатского происхождения. Истцы утверждают, что приемная комиссия с помощью непрозрачных процедур формирует студенческие группы таким образом, чтобы они состояли из студентов из разных семей, с разными интересами и с разными сильными сторонами. Это, согласно иску, который суд начнет рассматривать в октябре, в определенной степени приводит к дискриминации по расовому признаку, нарушающей гражданские права.
Разумеется, надежно доказать, что Гарвард прибегает к расовой дискриминации, практически невозможно. Как и большинство престижных американских университетов, он при приеме студентов смотрит не только на результаты стандартизированных испытаний и школьную успеваемость, но и на место жительства, жизненные цели, сильные стороны и личные качества (лидерские склонности, харизму, благожелательность). Судя по судебным документам, именно последний параметр позволяет дискриминировать американцев азиатского происхождения. Они стабильно получают низкие баллы по «мягким навыкам» — от способности вызывать симпатию до смелости, — что согласуется с негативными стереотипами об азиатах.
Это указывает на определенное влияние расовых предрассудков на прием, хотя бесспорным доказательством такие факты считать нельзя. Доцент Гарварда Наташа Варику, автор книги о расовой дискриминации в престижных университетах, считает, что создать «меритократическую» систему набора невозможно. Другими словами, любая система будет предоставлять преимущества той или иной группе абитуриентов. К тому же при столь туманных критериях, как сейчас, ни доказать, ни тем более искоренить дискриминацию никогда не получится. Но почему бы Гарварду не установить четкие критерии — например, не менее 1 470 баллов по тесту SAT, средний балл по школьной успеваемости не менее 3,5 (по четырехбалльной шкале. — ЧТД), конкретные успехи в неакадемической деятельности, умение преодолевать препятствия и так далее?
Для поддержания разнообразия университет может обеспечить некоторым абитуриентам преимущества на основании, скажем, места жительства, посещения определенных школ, дохода или расы. Таким образом, приемная комиссия может сократить количество абитуриентов с 40 000 до намного меньшего количества, а потом отобрать из них примерно 2 000 с помощью лотереи (с учетом того, что не все поступившие идут учиться). Эксперты, отстаивающие такой подход, считают, что он помог бы избежать обвинений в дискриминации, но при этом позволил бы сохранить разнообразие в учебных группах. Таким образом, «студентам не надо будет быть „лучшими“, а надо будет быть только „достаточно хорошими“ — и везучими», — писал в 2015 году в New York Times психолог Барри Шварц. Хотя студенты, которым не повезет, скорее всего будут думать, что так нечестно, многие специалисты считают такую стратегию наиболее справедливой. Как заметил в журнале Comparative Education Review философ Питер Стоун, «в некоторых случаях справедливость требует случайного выбора».
Сама идея такого использования лотереи не нова. Скажем, гарвардский профессор права Лани Гвиньер предлагала ее еще в 1997 году. Университеты, писала она в статье о положительной дискриминации, могли бы установить минимальный проходной балл по тестам, и при этом давать студентам, «обладающим качествами, которые университет считает ценными», право на дополнительные шансы в лотерее. Сторонники этой системы считают, что она была бы полезна не только для обеспечения расового разнообразия. В 2005 году Шварц утверждал в The Chronicle of Higher Education, что процесс приема в престижные университеты порождает «сизифов труд», вредный и для студентов, и для учебных заведений. По мнению Барри Шварца, лотереи подталкивали бы школьников к честности.
Понимая, что поступление — дело случая, отличники, вероятно, будут следовать своим интересам и устремлениям, вместо того чтобы набивать резюме достижениями, которые якобы производят хорошее впечатление на приемные комиссии. Сейчас «все, что они делают, подчинено этой цели. Им нужны хорошие отметки, хорошие результаты тестов, правильные внешкольные увлечения, — полагает Шварц. — Они изучают те предметы, в которых они сильны, а не те, которые могли бы компенсировать их слабые стороны или просто были бы им интересны». В результате самые талантливые люди в стране «ломают себе жизнь». Шварц считает, что нынешний подход плохо сказывается и на академических успехах студентов. «Акцент на конкуренцию подрывает образование, — подчеркивает психолог. — Университеты принимают студентов с неправильной мотивацией, а потом те не оправдывают надежд».
Убрав из процесса поступления элемент сделки, лотерея могла бы помочь преодолеть эту тенденцию. Она также давала бы возможность родителям сэкономить на подготовке к тестам, репетиторах, внешкольных занятиях и частном образовании. Сейчас они платят за все это в надежде увеличить шансы своих детей поступить в хороший университет. Разумеется, у этого предложения есть противники. Некоторые из них считают, что оно идет вразрез с принципами меритократии, а некоторые полагают, что акцент просто сместится на соответствие критериям, дающим шанс участвовать в лотерее, но основную проблему это все равно не решит. Лотерея, скорее всего, противоречила бы антимонопольному законодательству, запрещающему учебным заведениям делиться друг с другом информацией об абитуриентах. В настоящее время в Америке лотереи проводятся при приеме в некоторые частные школы (charter schools), а за пределами Америки — и в университетах.
Философ Питер Стоун пишет, что в Великобритании Городской университет Лидса и Хаддерсфилдский университет именно с помощью лотереи определяют, кто сможет изучать популярный курс по физиотерапии. В Нидерландах университеты традиционно используют случайный выбор при наборе на некоторые специальности (в частности, медицинские и ветеринарные), давая дополнительные шансы при хороших результатах экзаменов. Сторонники этого подхода отмечают, что он намного справедливее американских практик. Как бы то ни было, эта система заработала бы только в том случае, если бы на нее перешли все престижные американские университеты. Между тем больше десятка из них уже обратились в суд с заявлением в поддержку гарвардского подхода. Если это хоть что-то значит, пересмотр системы приема в национальном масштабе крайне маловероятен.
"Что и требовалось доказать"
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
Эти документы входят в состав доказательств по иску, поданному в 2014 году организацией «Студенты за справедливость при поступлении», которая представляет интересы не поступивших в Гарвард американцев азиатского происхождения. Истцы утверждают, что приемная комиссия с помощью непрозрачных процедур формирует студенческие группы таким образом, чтобы они состояли из студентов из разных семей, с разными интересами и с разными сильными сторонами. Это, согласно иску, который суд начнет рассматривать в октябре, в определенной степени приводит к дискриминации по расовому признаку, нарушающей гражданские права.
Разумеется, надежно доказать, что Гарвард прибегает к расовой дискриминации, практически невозможно. Как и большинство престижных американских университетов, он при приеме студентов смотрит не только на результаты стандартизированных испытаний и школьную успеваемость, но и на место жительства, жизненные цели, сильные стороны и личные качества (лидерские склонности, харизму, благожелательность). Судя по судебным документам, именно последний параметр позволяет дискриминировать американцев азиатского происхождения. Они стабильно получают низкие баллы по «мягким навыкам» — от способности вызывать симпатию до смелости, — что согласуется с негативными стереотипами об азиатах.
Это указывает на определенное влияние расовых предрассудков на прием, хотя бесспорным доказательством такие факты считать нельзя. Доцент Гарварда Наташа Варику, автор книги о расовой дискриминации в престижных университетах, считает, что создать «меритократическую» систему набора невозможно. Другими словами, любая система будет предоставлять преимущества той или иной группе абитуриентов. К тому же при столь туманных критериях, как сейчас, ни доказать, ни тем более искоренить дискриминацию никогда не получится. Но почему бы Гарварду не установить четкие критерии — например, не менее 1 470 баллов по тесту SAT, средний балл по школьной успеваемости не менее 3,5 (по четырехбалльной шкале. — ЧТД), конкретные успехи в неакадемической деятельности, умение преодолевать препятствия и так далее?
Для поддержания разнообразия университет может обеспечить некоторым абитуриентам преимущества на основании, скажем, места жительства, посещения определенных школ, дохода или расы. Таким образом, приемная комиссия может сократить количество абитуриентов с 40 000 до намного меньшего количества, а потом отобрать из них примерно 2 000 с помощью лотереи (с учетом того, что не все поступившие идут учиться). Эксперты, отстаивающие такой подход, считают, что он помог бы избежать обвинений в дискриминации, но при этом позволил бы сохранить разнообразие в учебных группах. Таким образом, «студентам не надо будет быть „лучшими“, а надо будет быть только „достаточно хорошими“ — и везучими», — писал в 2015 году в New York Times психолог Барри Шварц. Хотя студенты, которым не повезет, скорее всего будут думать, что так нечестно, многие специалисты считают такую стратегию наиболее справедливой. Как заметил в журнале Comparative Education Review философ Питер Стоун, «в некоторых случаях справедливость требует случайного выбора».
Сама идея такого использования лотереи не нова. Скажем, гарвардский профессор права Лани Гвиньер предлагала ее еще в 1997 году. Университеты, писала она в статье о положительной дискриминации, могли бы установить минимальный проходной балл по тестам, и при этом давать студентам, «обладающим качествами, которые университет считает ценными», право на дополнительные шансы в лотерее. Сторонники этой системы считают, что она была бы полезна не только для обеспечения расового разнообразия. В 2005 году Шварц утверждал в The Chronicle of Higher Education, что процесс приема в престижные университеты порождает «сизифов труд», вредный и для студентов, и для учебных заведений. По мнению Барри Шварца, лотереи подталкивали бы школьников к честности.
Понимая, что поступление — дело случая, отличники, вероятно, будут следовать своим интересам и устремлениям, вместо того чтобы набивать резюме достижениями, которые якобы производят хорошее впечатление на приемные комиссии. Сейчас «все, что они делают, подчинено этой цели. Им нужны хорошие отметки, хорошие результаты тестов, правильные внешкольные увлечения, — полагает Шварц. — Они изучают те предметы, в которых они сильны, а не те, которые могли бы компенсировать их слабые стороны или просто были бы им интересны». В результате самые талантливые люди в стране «ломают себе жизнь». Шварц считает, что нынешний подход плохо сказывается и на академических успехах студентов. «Акцент на конкуренцию подрывает образование, — подчеркивает психолог. — Университеты принимают студентов с неправильной мотивацией, а потом те не оправдывают надежд».
Убрав из процесса поступления элемент сделки, лотерея могла бы помочь преодолеть эту тенденцию. Она также давала бы возможность родителям сэкономить на подготовке к тестам, репетиторах, внешкольных занятиях и частном образовании. Сейчас они платят за все это в надежде увеличить шансы своих детей поступить в хороший университет. Разумеется, у этого предложения есть противники. Некоторые из них считают, что оно идет вразрез с принципами меритократии, а некоторые полагают, что акцент просто сместится на соответствие критериям, дающим шанс участвовать в лотерее, но основную проблему это все равно не решит. Лотерея, скорее всего, противоречила бы антимонопольному законодательству, запрещающему учебным заведениям делиться друг с другом информацией об абитуриентах. В настоящее время в Америке лотереи проводятся при приеме в некоторые частные школы (charter schools), а за пределами Америки — и в университетах.
Философ Питер Стоун пишет, что в Великобритании Городской университет Лидса и Хаддерсфилдский университет именно с помощью лотереи определяют, кто сможет изучать популярный курс по физиотерапии. В Нидерландах университеты традиционно используют случайный выбор при наборе на некоторые специальности (в частности, медицинские и ветеринарные), давая дополнительные шансы при хороших результатах экзаменов. Сторонники этого подхода отмечают, что он намного справедливее американских практик. Как бы то ни было, эта система заработала бы только в том случае, если бы на нее перешли все престижные американские университеты. Между тем больше десятка из них уже обратились в суд с заявлением в поддержку гарвардского подхода. Если это хоть что-то значит, пересмотр системы приема в национальном масштабе крайне маловероятен.
"Что и требовалось доказать"
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
24.08.2018, 274 просмотра.