Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)

Версия для печати

Библиографическая запись: Языки изолирующего типа. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//yazykoznanie/sopostavitelno-tipologicheskoe-yazykoznanie/yazyki-izoliruyushhego-tipa/ (дата обращения: 19.04.2024)

Языки изолирующего типа

Содержание

Изолирующие языки характеризуются отсутствием форм словоизменения. Грамматические отношения между словами в предложении выражаются в этих языках порядком слов, служебными словами и интонацией. Следовательно, в этих языках отсутствует формальное различие между частями речи – существительным, глаголом и прилагательным, и грамматические категории выражены непосредственно синтаксическими связями [Шор, Чемоданов 1945, 193].

Простое слово в изолирующем языке состоит из одного корня, т.е. корневая морфема самостоятельно выступает в составе предложения в качестве отдельного слова.

Производное слово, кроме корня, имеет в своем составе аффикс. Аффикс может выражать различные словообразовательные значения, его присутствие в слове для грамматики факультативно (необязательно) в том случае, если они являются грамматическими по своей семантике. Аффиксы, модифицирующие лексические значения, присутствуют в слове обязательно. Так, например, китайские корни, называющие предметы, могут обозначать как единичный предмет, так и множество предметов. Аффикс числа мэнь, сам по происхождению являющийся корнем со значением «двери», добавляется в тех случаях, когда говорящий имеет коммуникативную потребность обозначить множественность предметов, причем пропуск аффикса не будет грамматической ошибкой.

Сложные слова обычно состоят из 2, 3 или 4 корней, объединенных простым соположением и семантической связью не просто синтаксического, но уже лексического характера (фразеологизированной связью). Основные структуры слова можно представить следующими схемами:

Простое слово	Производное слово	Сложное слово
R	Rd, dR	RR, RRR, RRRR

Важнейшим свойством морфем в изолирующих языках является их моносиллабизм. Любая морфема состоит не больше и не меньше, чем из одного слога, а любой слог, существующий в данном языке, является морфемой. Это свойство позволяет выделить в изолирующих языках силлабоморфему, как минимальную фономорфологическую единицу.

Силлабоморфемы изолирующих языков обладают слоговым тоном, который является важным различающим признаком. Такие морфемы легко выделимы – их можно опознать по слоговым границам. Они стандартны, т.к. являются минимальными единицами не только на уровне морфологии, но и фонологии, и, следовательно, в них не может быть чередований фонем.

При этом корневые морфемы почти всегда многозначны, т.к. инвентарь морфем ограничен количеством слогов и тонов, возможных в данном языке. К примеру, в китайском языке возможны 1324 разнотоновых слога.

Аффиксальные морфемы формально не отличаются от корневых, т.к. происходят от корней, прилепившихся к слову и утративших самостоятельное лексическое значение. Эти аффиксы либо однозначны, либо выражают очень широкое и абстрактное значение.

Некоторые морфемы изолирующих языков, например, китайские морфемы –ла, -мэнь, -цзы, -тоу употребляются только как часть слова. По извлечении из слов эти морфемы осознаются как имеющие некоторое значение, но не могут самостоятельно использоваться при построении предложений [Солнцев 1978, 260]. Другие морфемы могут быть и частью слова, и отдельным словом, например, в состав китайского слова панцзы (толстяк) входит морфема пан-, которая может быть простым словом пан (толстый) [там же]. Таким образом, простое слово и корневая морфема представляют собой в изолирующих языках близкие явления: одна и та же грамматическая единица может быть и морфемой, и словом. «Изолирующие языки демонстрируют массовый взаимопереход слов и морфем» [Солнцев 1978, 265]. В.М.Солнцев выделяет здесь три случая:

1. Односложные элементы языка функционируют то в качестве отдельных слов, то в составе сложных и производных слов в качестве морфем, например, в китайском языке: жэнь (народ) и жэнь- в составе слова жэньминь (народ);
2. Многие старые односложные слова могут фактически перейти на положение морфем, утратив способность употребляться самостоятельно, например, китайские корни ли (стоять), му (дерево). Во вьетнамском языке аналогично ведут себя односложные слова китайского происхождения.
3. Некоторые знаменательные слова, пройдя через этап функционирования в качестве компонента сложного слова, а иногда и минуя этот этап, используются как словообразовательные аффиксы, хотя сохраняют отчетливую смысловую связь с породившими их словами. Такие элементы в изолирующих языках В.М.Солнцев определяет термином полуаффикс. Например, китайское слово чжуи (принцип), в современном китайском языке используется в качестве аффикса, в большинстве случаев соответствующего по значению русскому суффиксу –изм: гунчаньчжуи (коммунизм), миньцзучжуи (национализм) [Солнцев 1978, 266].

В китайском и других изолирующих языках могут синхронно сосуществовать одно- и двусложный варианты одного слова [Горелов 1989, 20; Солнцев 1995, 105], например, шуа и шуацзы (щётка), дин и динцзы (гвоздь).

Вопрос о частях речи в китайском и других изолирующих языках является одним из самых спорных вопросов грамматики этих языков.

В.М.Солнцев полагает, что «наличие частей речи (грамматических классов слов) в любом языке обязательно». Части речи, как пишет Солнцев, возникают на основе парадигматических отношений [Солнцев 1995, 20].

Иначе, и более правильно, рассматривает эту проблему И.И.Мещанинов: «Так, например, в китайском языке пытались обнаружить те же части речи, которые имеются в европейских языках. При этом упускалось из виду, что части речи, как и всякие вообще категории языка, являются категориями в первую очередь историческими и что поэтому вовсе не обязательно, чтобы они совпадали в различных языках» [Мещанинов 1978, 253].

В изолирующих языках слово, взятое вне предложения, остается неоформленным. «Оно не носит в своей формальной стороне никаких показателей, отражающих его основное синтаксическое значение, становясь тем самым до известной степени полисинтаксичным» [там же, 252]. Именно это и не позволяет выделять в языках изолирующего типа части речи, поскольку части речи – категория не синтаксическая, а морфологическая, присущая слову вне синтагмы. Поиск частей речи в изолирующих языках И.И.Мещанинов объясняет переносом на строй этих языков схемы детально разработанной на материале языков индоевропейской семьи.

Аналогичная точка зрения была высказана еще В.Гумбольдтом, который писал, что «слова, не подверженные флексии, не имеют признаков частей речи» [Гумбольдт 1984, 339]. По поводу изолирующих языков Гумбольдт замечал: «часто читатель должен сам определять на основании контекста является ли то или иное слово существительным, прилагательным, глаголом или частицей» [Гумбольдт 1984, 347].

Эта проблема представляет большой интерес для типологии. Её изучение показывает, что в форме языков, в их грамматике значительно больше специфических, чем универсальных явлений. Более универсальны некоторые семантические, содержательные категории. Например, в любом языке найдутся слова, обозначающие предметы, действия, признаки. Но это семантические, а не грамматические части слов. Чтобы быть грамматическими, такие классы слов должны иметь формальные морфологические различия. «Часть речи выявляется в ее грамматических категориях. Грамматические категории устанавливаются по грамматическим формам» [Мещанинов 1978, 250]. Следовательно, если слова неоформленны, то трудно выделить категории, а значит, и части речи.

Признание в изолирующем языке частей речи ведет к тезису об омонимии, о выполнении частеречных функций словами-омонимами. Специалист по китайскому языку В.И.Горелов по этому поводу пишет: «правильнее считать, что употребление слова в функции нескольких частей речи не нарушает его тождества и не приводит к образованию слов-омонимов» [В.И.Горелов 1989, 26]. Употребление слова в качестве разных частей речи как раз и показывает, что в изолирующих языках нет такого морфологического явления, как части речи.

В.М.Солнцев также отмечает, что «материально одна и та же единица может выполнять как вещественную, так и служебную функцию, обладая как вещественным, так и грамматическим значением, которые генетически связаны» [Солнцев 1995, 108]. Это значит, что одно и то же слово может быть как знаменательной, так и служебной частью речи, а служебное слово может быть служебной морфемой в составе производного слова (аффиксом), причем оценить статус морфемы всегда нелегко, т.к. различия лежат только в сфере семантики. Например, морфолого-синтаксический характер морфемы страдательного залога бэй создает колебания в оценке его либо как грамматической морфемы (префикса), либо как служебного слова, регулирующего субъектно-объектные отношения [Солнцев 1995, 92].

«Соотнесенность современных служебных элементов китайского и вьетнамского языков со знаменательными словами в большинстве случаев весьма прозрачна. Так, вьетнамский показатель прошедшего времени đã явственно возводится к наречию đã ‛уже’, которое употребляется в современном языке. Китайские видовые суффиксы –ла и –го восходят соответственно к глаголам ляо ‘завершать’ и го ‘проходить’ и т.д.» [Солнцев 1978, 254].

«Переход от синтаксически самостоятельной единицы (слова) к синтаксически несамостоятельной (морфеме) происходит путем стягивания двух ранее самостоятельных единиц в одну» [там же].

Свойства синтагм и парадигм

Морфемы изолирующих языков не имеют парадигм, т.к. у них нет алломорфов.

Слова имеют словообразовательные парадигмы, например:

Корень
Корень + аффикс
Корень + корень

Слова не могут иметь словоизменительных парадигм, ввиду отсутствия форм словоизменения.

Парадигма формоизменения имеется у предложения, она создается порядком слов и служебными словами. В парадигму предложения могут входить высказывания:

С обычным порядком слов;
С порядком слов, содержащим обособление.

В парадигме предложения могут быть выражены грамматические категории.

В изолирующих языках большинство синтагм составляют внешние (синтаксические) синтагмы. Основной вид синтаксической связи – примыкание. Используется также размыкание, вариант примыкания, при котором синтаксически связанные неоформленные слова удалены друг от друга.

Во внутренних синтагмах так же, как и во внешних, выделяются главный и зависимый члены. В производных словах главный член – корень, зависимый – аффикс. В сложных словах главным является один из корней, выражающий ядро значения сложного слова.

В изолирующих языках обычно не имеется специальных средств поддержания цельности и отдельности слова на фонетическом и морфологическом уровнях, что и вызывает проблему разграничения сложного слова и словосочетания, аффикса и служебного слова. В плане семантики цельность сложного слова поддерживается фразеологичностью связи его компонентов, несводимостью значения целого слова к сумме значений его частей.

Грамматический строй изолирующих языков, таким образом, отличается центральным положением синтаксического уровня, единицы которого выражают не только синтаксические связи, но и некоторые грамматические категории, в языках иных типов относящиеся к морфологии. На примере изолирующих языков более ярко виден изоморфизм уровней морфологии и синтаксиса, подобие межморфемных и межсловных отношений.

Ведущей тенденцией в строении слова в языках изолирующего типа является агглютинация. Аффиксы однозначны, стандартны, легко выделимы в составе слова. Основы самостоятельны, корни фонематически неизменяемы. Фузионные явления в отдельных случаях возможны. Например, есть несколько случаев опрощения – двух корней в один: хама (лягушка), худе (бабочка), инъу (попугай), угун (сороконожка), пяньфу (летучая мышь), кэдау (головастик) [Софронов 1979, 23]. Иногда встречается нечеткая морфемная граница: нар (там) состоит из корня на- и суффикса –эр, чжэр (здесь) состоит из корня чжэ- и суффикса –эр.

Ведущей тенденцией в строении предложения является изоляция, которую В.М.Солнцев определяет так: «изоляция – характеристика способа связи слов в предложении, при котором в формах слов не выражены отношения слова к другим словам и тем самым не маркируется синтаксическая функция слова» [Солнцев 1995, 9].

Изолирующие языки характеризуются аналитическим устройством, что выражается в следующих чертах:

Информация расчленена по структуре высказывания – синтаксические значения выявляются отдельно от лексических в порядке слов и служебных словах;
Информация расчленена по структуре слова – корни сложного слова выражают семы, входящие в значение данного слова;
Отсутствует словоизменение;
Корни могут быть отдельными словами;
Грамматические значения выражаются чаще всего вне слова, редко – аффиксами;
Нет грамматических классов слов;
Нет грамматической омонимии и синонимии;
Порядок элементов несет грамматическое значение;
В структуре слов нет грамматических комплексов.

По мнению В.М.Солнцева и Н.В.Солнцевой, которое следует решительно поддержать, «невыраженность отношений между словами в самих словах есть признак изоляции. Чем выше степень изоляции, тем выше аналитичность языка» [Солнцева, Солнцев 1965, 84].

Основным грамматическим способом в изолирующих языках является порядок слов. В китайском языке порядок слов следующий: подлежащее – сказуемое – дополнение, например, во кань шу (я читаю книгу, буквально: я чит- книг-). Определение всегда стоит перед определяемым: чжунго жэньминь (китайский народ), жэнминь чжунго (народный Китай).

Обстоятельственные слова обычно предшествуют подлежащему или заключены между подлежащим и сказуемым, например, цзиньтянь та бу лай (сегодня он не придет) или та цзиньтянь бу лай (он сегодня не придет).

Обстоятельство цели может иногда как предшествовать сказуемому, так и следовать за ним, а обстоятельство результата всегда следует за сказуемым. В тех случаях, когда ремой является всё сообщение или подлежащее, а сказуемое выражено непереходным глаголом или переходным глаголом в продолженном виде, подлежащее ставится после сказуемого: лайла кэжэнь (пришли гости) – сообщается факт прихода гостей, лайла игэ Ли сяньшэн (пришел господин Ли) – сообщается, кто пришел. Если ремой является дополнение, то оно может быть поставлено в начало предложения перед подлежащим: кэшу во майла (учебники я купил) [Исаенко, Коротков, Советов-Чэнь 1954, 19-20].

Таким образом, грамматические значения членов предложения и коммуникативные значения актуального членения выражаются в китайском, как и в других изолирующих языках, порядком слов в предложении.

Порядок слов из всех грамматических способов наиболее отделен от лексического содержания (занять определенную позицию в предложении может практически любая лексема) и поэтому является типичным аналитическим способом.

Другим важным способом в грамматике изолирующих языков являются служебные слова. Среди них можно выделить семантические классы предлогов, частиц, союзов.

В изолирующих языках важное место занимает способ повтора. Во вьетнамском языке он используется для выражения значения числа. При этом грамматической формы в фортунатовском смысле не возникает, т.к. нет членения слова на основу и аффикс, есть только удвоение корня. В китайском языке повтор используется для создания новых лексических единиц, например, тянь (день) – тяньтянь (ежедневно), жэнь (человек) – жэньжэнь (каждый, все).

Одним из ведущих способов в языках рассматриваемого типа является сложение корней, с помощью которого создается большинство слов в этих языках.

По соотношению значения сложного слова и значения его компонентов можно выделить несколько типов сложения (на примере китайского языка):

Значение сложного слова складывается из суммы значений его частей с добавлением некоторого нового смысла: фу+инь+цзи (повторный+печатать+машина = ксерокс).
Значение сложного слова уже содержится в каждой из частей, части слова являются синонимами: фан+хай (мешать+вредить = мешать), гуан+сень (свет+свет = свет).
Части слова являются синонимами, но значение слова к ним не сводится: чжэн+чжы (управлять+управлять = политика).
Одна или все части слова не вносят никакого вклада в его совокупное значение, слово утратило семантическую прозрачность для современного языка. Слово шэхуэй (общество) этимологически состоит из корней со значениями «жертвенник» и «община», но для современного языка является простым словом.
Части слова являются антонимами и вместе образуют новое значение: кай+гуань (открывать+закрывать = рубильник), вэнь+да (спрашивать+отвечать = диалог), шу+ми (редкий+плотный = плотность).

На основании семантико-синтаксических отношений, связывающих компоненты сложного слова В.И.Горелов выделил 5 типов сложных слов в китайском языке:

Копулятивный
Определительный
Дополнительный
Результативный
Предикативный [Горелов 1989, 21].

В составе китайских сложных слов могут быть корни, не употребляемые в качестве отдельных простых слов (связанные корневые морфемы), что является фузионным признаком. В связи с этим выделяются три группы сложений:

С синтаксически несамостоятельным первым компонентом: шиби (камень+ручка = грифель)
С синтаксически несамостоятельным вторым компонентом: шоуцэ (рука+книга = блокнот)
С двумя синтаксически несамостоятельными компонентами: вэньфа (язык+правила = грамматика) [Семенас 1992, 143].

Сложные слова в изолирующих языках обнаруживают следующие черты:

- Они могут быть сложены как самостоятельными единицами, так и синтаксически несамостоятельными;
- Связи между компонентами сложных слов во многих случаях аналогичны связям между словами в словосочетаниях;
- При синтаксической самостоятельности слагаемых компонентов может возникнуть ситуация неразличения сложного слова и словосочетания;
- Тенденция развития словосложения состоит в постепенной морфологизации связи между компонентами и появлении таких свойств, которые невозможны в словосочетании [Солнцев 1995, 172].

«Китайское сложное слово в подавляющем большинстве случаев отличается ясностью внутренней формы, определенностью смысловой структуры» [Горелов 1989, 14]. С другой стороны, «в процессе исторического развития значения сложных слов имеют тенденцию становиться всё более целостными,… утрачивают прозрачную семантическую расчлененность… только исторически можно восстановить этимологию слова цзучжи ‘организация’, где значения компонентов, на основе которых образовалось это слово, уже не связаны прямо со значением целого (цзу ‘шелковая лента, шнур, плести’, чжи ‘ткать, плести’)» [Солнцев 1978, 279].

Значительно реже, чем другие способы используется аффиксация. В китайском есть суффикс принадлежности, суффиксы единичности, суффиксы для образования слов с предметным значением.

Типичным представителем изолирующих языков является китайский язык. Слогоделение здесь морфологически значимо. Морфемы и простые слова односложны. Доминирует двусложная (двуморфемная) норма слова. Словообразование осуществляется за счет словосложения, аффиксации и конверсии. Модели словосложения – аналоги моделей словосочетаний. Формообразование представлено главным образом глагольными видовыми суффиксами. Аффиксы немногочисленны, в ряде случаев факультативны, имеют агглютинативный характер. Синтаксис характеризуется номинативным строем, грамматически значимым порядком слов, препозицией определения. Китайский язык имеет развитую систему сложных предложений, образуемых союзным и бессоюзным сочинением и подчинением. [Солнцев 1990, 225-226].

Среди семантических черт изолирующих языков следует отметить, прежде всего, следующие:

Мотивированность большинства слов и терминов, образованных сложением;
Большие словообразовательные возможности корнесложения;
Прозрачность структуры семантических полей;
Маркированность семантических полей ключевыми корнями;
Сложные слова имеют аналитическую структуру в плане выражения и в плане содержания;
Семантическая структура языка в целом аналитична;

Заимствования в изолирующих языках редко употребимы, с трудом вводимы в язык. Для передачи заимствований используется подбор приблизительно похоже звучащих слогов, при этом иногда делается попытка мотивировать заимствование, как это бывает в китайском языке. Так, слово витамин передается по-китайски слогами вейтамин, которые означают: ‘поддерживать его жизнь’, слово люмпен передается слогами люман, слог лю означает ‘бродяга’, слог ман ‘бедный люд’.

Изолирующие языки делятся на два подтипа:

Ø Корнеизолирующие – китайский, вьетнамский, тайский, бирманский;
Ø Основоизолирующие (языки, имеющие регулярные словообразовательные модели), среди которых

- Кхмерский язык, где имеются словообразовательные префиксы и инфиксы;

- Малайско-полинезийские языки, распространенные в Индонезии, на Филиппинах, в южных районах Индокитая, в Океании, на острове Мадагаскар (всего около 800 языков).

Основоизолирующие языки обладают рядом признаков, отличающих их от корнеизолирующих. Корневые морфемы в языках этого подтипа чаще всего двусложные, морфемный стык не обязательно совпадает со слоговой границей. Слово или материально совпадает с корневой морфемой, или состоит из корневой морфемы и аффиксов. Степень сложности аффиксации колеблется в широких пределах. Строение многоморфемного слова обычно прозрачно, удельный вес фузионных стыков невелик. Широко распространены аффиксация, повтор и сложение. В морфологии глагола обнаруживается значительное разнообразие: от сложных систем синтетических форм, выражающих залог, отношение к объекту действия, модально-временные значения (например, в филиппинских языках) до почти полного отсутствия синтетической морфологии (в полинезийских языках) [Беликов, Сирк 1990, 13].

Изолирующие языки называют также аморфными. Ф.Ф.Фортунатов называл языки этого типа корневыми, он писал: «есть также языки, в которых не существует форм отдельных слов…в корневых языках так называемый корень является не частью слова, а самим словом, которое может быть не только простым, но и непростым (сложным)» [Фортунатов т. 1 1956, 154]. При этом «корневые языки, не имея форм отдельных слов, могут иметь, однако, другие формы, именно формы сочетания слов в словосочетаниях (образуемые видоизменениями в порядке расположения слов)» [там же].

Гумбольдт, характеризуя китайский язык, отмечал, что он:

- «выражает всякую форму грамматики при помощи позиции, употребления слов только в одной, раз и навсегда установленной форме, при помощи сочетания смыслов, т.е. только теми средствами, применение которых требует внутреннего усилия» [Гумбольдт 1984, 242];

- «само различие между материальным значением и формальными связями перед духом в более явном виде» [Гумбольдт 1984, 242];

- «не перестает быть односложным из-за наличия в нем сложных слов» [Гумбольдт 1984, 273];

а также, что «ориентация на разум в нации и языке преобладает над любовью к звуковым чередованиям» [Гумбольдт 1984, 244].

Структурным принципом изолирующих языков Гумбольдт считает «нанизывание слов, лишенных внутри себя подлинного единства» [Гумбольдт 1984, 160].

28.08.2016, 15176 просмотров.

Атрибуты

Article	1